Главный вклад Смита в понимание богатства и бедности заключается в том, какие именно понятия он вынес за пределы или исключил из экономической науки, ставшей сегодня мейнстримовой. Смит вычеркнул из стандартной экономической модели четыре понятия, необходимых для объяснения экономического развития:
- Понятие инноваций считавшееся важным в общественной науке Англии более 150 лет, начиная с эссе «О новшествах», написанного Фрэнсисом Бэконом в начале XVII веке, и заканчивая «Исследованием принципов политической экономии» Джеймса Стюарта (1767 г.).
- Идея, что экономическое развитие — это результат синергии и что люди, выходящие на рынок труда в стране, где действуют инновационные отрасли, будут получать большие зарплаты, чем остальные; эта тема повторялась в европейской экономической мысли еще с XV века.
- Понимание того, что разные виды экономической деятельности могут качественно различаться как источники экономического развития.
- Сведение производства и торговли к трудовым часам. Именно оно проложило дорогу ныне доминирующей в общественном сознании теории торговли Рикардо. Эта теория понимает мировую экономику как систему, в которой обменивающиеся собаки Адама Смита меняются друг с другом трудовыми часами, лишенными каких-либо свойств.
Первый труд Адама Смита был посвящен астрономии. Метафора Смита и его последователей по сей день остается влиятельной в современной экономической науке: так же, как планеты удерживает на орбите вокруг Солнца невидимая рука, она же автоматически поможет рыночной экономике найти равновесие, если только не мешать ей. Грань между верой в невидимую руку рынка и верой в судьбу и провидение, как мы видим, весьма тонка.
Более того, нам известно, что Адам Смит верил, что земля должны распределяться среди людей по воле скорее провидения, чем общества. Он был уверен, что и тут невидимая рука придет на помощь беднякам.
Теория обмена была заложена на страницах «Богатства народов» Адама Смита. «Разделение труда – это последствие определенной склонности человеческой природы… к мене, торговле, к обмену одного предмета на другой… Эта склонность обща всем людям и, с другой стороны, не наблюдается ни у какого другого вида животных, которым, по-видимому, данный вид соглашений, как и все другие, совершенно неизвестен… Никому никогда не приходилось видеть, чтобы собака сознательно менялась костью с другой собакой».
Линкольн описал свою теорию производства и инноваций в предвыборной речи 1860 года. «Бобры строят хатки; однако они строят их сегодня точно такими же, как и пять тысяч лет назад, ничуть не лучше… Человек не единственное животное, которое трудится, но только человек совершенствует свое мастерство. А совершенствует он его благодаря открытиям и изобретениям.»
Эти взгляды на основные экономические характеристики человека легли в основание двух экономических теорий и, соответственно, видов экономической политики. Адам Смит, надо сказать, тоже пишет об изобретениях, но, в его понимании, они зарождаются где-то вне экономической системы (они экзогенны), считаются бесплатными (совершенная информация) и одновременно приходящими в головы всех сообществ и всех людей. У Смита инновации и новые технологии создаются автоматически и бесплатно, невидимой рукой, которую нынешняя экономическая идеология именует рынком. Интересно, что в своем неприятии Смитова взгляда на человеческую природу Авраам Линкольн был единодушен с Карлом Марксом, который сегодня считается его политическим антагонистом.
Два типа теории по-разному видят происхождение человечества. По Линкольну, «в начале были общественные отношения», по Смиту – «в начале были рынки». В книге «Великая трансформация» (1944 г.) Карл Поланьи (1886–1964) обсуждает последствия того, что Смит сделал обменивающегося дикаря аксиомой экономической науки.
«Целый сонм авторов, писавших по вопросам политической экономии, социальной истории, политической философии и общей социологии, двинулся по стопам Смита, превратив его пример обменивающегося дикаря в аксиому соответствующих наук.
На самом же деле гипотеза Адама Смита об экономической психологии первобытного человека была столь же ложной, как и представления Руссо о политической психологии дикаря. Разделение труда, феномен столь же древний, как и сами общество, обусловлен различиями, заданными полом, географией и индивидуальными способностями, а пресловутая склонность человека к торгу и обмену почти на сто процентов апокрифична.
Истории и этнографии известны разные типы экономик, большинство из которых включает институт рынка, но им неведома какая-либо экономика, предшествующая нашей, которая бы, пусть даже в минимальной степени, регулировалась и управлялась рынком. Беглый обзор истории экономических систем и истории рынков, рассмотренных в отдельности, сделает это совершенно очевидным. Он продемонстрирует нам, что роль рынков во внутриэкономической жизни различных стран оставалась вплоть до недавнего времени весьма незначительной, и с тем большей наглядностью покажет, сколь резким был переход к экономике, всецело подчиненной рыночному механизму»
