У меня есть друг. Бедняга, ведь ему суждено стать героем маленькой притчи, которую я собираюсь вам рассказать.
Знаю, вы задавались вопросом: какой будет цена краха Америки? Что останется? От общества, от процветания, от экономики, от моего собственного богатства? Я научу вас отвечать на этот вопрос через мою маленькую притчу, и к концу мы поймем в конкретных цифрах, какова реальная цена падения империи, некогда бывшей сердцем мировой экономики. У вас появится четкое понимание того, какая часть вашего богатства — и богатства общества — под угрозой.
Итак. Это многому вас научит, и вам необходимо это знать, чтобы сохранить здравый смысл в такие времена. Садитесь со мной у костра и слушайте мою историю.
Мой друг. Он довольно успешный человек. Корпоративный руководитель, владеет хорошим домом в респектабельном предместье, ездит на приличной машине и так далее. Все атрибуты благосостояния верхнего среднего класса — и если это звучит снисходительно, то не должно, потому что в сегодняшней Америке это немалое достижение. Это редкое свершение, которым стоит дорожить.
И все же мой друг несчастен. В стрессе. В депрессии. Не волнуйтесь, это не я тайком говорю о себе — я весь такой клишированный крутой парень, бродящий по пустым улицам в три утра, выгуливая Снежка и сочиняя стихи под звездным светом.
О чем же так беспокоится мой друг? У него двое детей, которых скоро придется отправлять в колледж. Топор может обрушиться на него в любой момент, и он знает, что он всего лишь винтик в безжалостной, уродливой, тупой машине капитализма. Деньги, деньги, деньги. Вот что так напрягает моего друга, потому что в сегодняшней Америке, где деньги теряют свой смысл, а чашка кофе может обойтись в восемь долларов, даже приличный доход не гарантирует здоровой психики, отношений, жизни.
Итак, мой друг спрашивает меня, знаменитого крутого экономиста, что делать. И я отвечаю ему, потому что, ну, мы старые приятели по колледжу, и я хочу, чтобы он был счастлив.
Но сначала я задаю ему вопрос.
— Как ты думаешь, что ждет Америку в будущем?
Он смеется — горько. Будущее? Да посмотри на настоящее. Он не дурак. Он понимает, что я имею в виду, когда использую такие термины, как институциональная дисфункция, социальный коллапс и бегство капитала. У него есть ученые степени лучших американских университетов, причем по финансам.
И тогда я задаю ему другой вопрос. Если ты знаешь, что будущее Америки мрачно — то есть полностью понимаешь, что авторитаризм уже здесь, и тот ущерб, который сейчас наносится, волшебным образом не исчезнет… то что ты с этим делаешь?
Не в смысле быть активистом или, не знаю, агитатором. Я не имею в виду общественное давление. Я просто спрашиваю… в плане богатства.
И он смотрит на меня с недоумением.
Я про себя слегка вздыхаю. Потому что такой разговор у меня теперь случается по несколько раз в день. И обычно все примерно одинаково.
— Поэтому я пробую снова, по-другому. Где вообще твои деньги, спрашиваю я.
— В правильных местах, говорит он.
— Что ты имеешь в виду, спрашиваю я снова, вежливо.
— Все знают, говорит он, закатывая глаза, где должны быть твои деньги.
— И где же это, спрашиваю я, хмурясь почти театрально.
— Да ладно! Они в… в…
Он выпаливает Список.
— В ИИ! В технологиях! В крупных банках! В S&P 500, и Nasdaq, и промышленном индексе Доу-Джонса. И в казначейских облигациях! Боже, чувак, говорит он раздраженно, озадаченно, с раздражением. Зачем ты задаешь мне такой тупой вопрос!
— Значит, твои деньги в Списке, говорю я мягко.
— Если хочешь это так называть, ворчит он.
— Ты видишь здесь небольшую проблему, спрашиваю я.
— Нет, говорит он. У меня нет времени на…
— Ладно. Давай перемотаем назад, говорю я. Ты только что сказал мне, что не думаешь, что у Америки есть большое будущее. По крайней мере, скажем так, будущее под серьезной угрозой, институты скомпрометированы, и общество, похоже, смирилось — может, не ты и я, но определенно большинство властных центров и социальных групп — с тем путем, по которому идет Америка, а он определенно не хорош.
Он кивает.
— И ты также только что сказал мне, что твои деньги… вложены в Америку. Не просто «в Америку», что означает много чего, а еще хуже — в самые клишированные места для инвестиций в американском контексте, туда, где их размещают все остальные, а это и есть определение пузыря — но не простого пузыря, а чего-то вроде Пузыря Отчаяния.
Он замирает.
А потом начинает понимать.
— Слушай, — говорит он наконец. Я знаю, что я… я знаю, что я…
Поддаешься слабости? Слепо следуешь за стадом? Недостаточно ясно продумываешь? Я не произношу ничего из этого вслух.
— …я пытаюсь слушать, вздыхает он.
— Хорошо, говорю я. В смысле, это твоя жизнь и твои деньги, а я здесь просто как твой друг, который не хочет видеть, как ты их теряешь.
— Значит, ты говоришь, что я не должен вкладывать деньги во все очевидные места просто потому, что они… да ладно, чувак, именно туда и надо инвестировать.
— Правда? — спрашиваю я. Кто сказал?
— Все говорят! Теперь он в отчаянии. Да ладно, чувак, я слышу это буквально пятьдесят раз в день. Куда еще мне девать 401K и накопления Майки на колледж, и все остальное? В смысле, весь мир это говорит.
— На самом деле нет, возражаю я снова, мягко. Весь мир бежит от Америки. Ты видел, как Трамп только что нагрянул на завод Hyundai, а потом Южная Корея вывела миллиарды инвестиций? Это лишь крохотная, крохотная верхушка одного айсберга.
То, что ты слышишь снова и снова — это ортодоксальная мудрость изнутри Америки. Ее финансовой индустрии. Твоих финансовых болванчиков, которые являются ее частью. И правда в том, что мне не нужно учить тебя, почему это плохой совет, потому что ты уже увидел свою ошибку — если у Америки нет будущего, то зачем доверять ей свое богатство?
Он немного бормочет. Потом молчит. Наконец говорит: Значит, ты хочешь, чтобы я не инвестировал в пузырь ИИ — да, я знаю, что это пузырь, но не волнуйся, я смогу вовремя выйти, — и ты хочешь, чтобы я не инвестировал в большие технологии — да, я знаю, что они отравляют души моих детей, но давай, им нужно идти в колледж, — и ты хочешь, чтобы я, что, просто выбросил то, что говорят все?
Я пожимаю плечами. Он знает меня уже тридцать лет. Мы были мальчишками вместе. Мне не нужно напоминать ему, что я предсказал каждый жестокий дюйм американского коллапса.
— Спасибо, чувак, говорит он.
И мы оба знаем, что случится дальше, потому что это происходит каждый месяц. Он уйдет, ничего не изменит, а потом будет чувствовать себя еще более тревожным, паникующим и напряженным, и снова спросит меня в следующем месяце. А я скажу ему то же самое. Только в следующем месяце, возможно, пузырь лопнет. Может, Трамп объявит военное положение. Или, может, Казначейство начнет дефолт по долгам. Кто знает?
Мы оба знаем, что случится дальше — ничего. Что касается его богатства.
Позвольте мне теперь развернуть для вас суть моей притчи.
Есть множество прекрасных и умных людей. Которые совершают ошибку настолько огромную, что она, вероятно, станет одной из крупнейших в их жизни, если не самой крупнейшей. Они достаточно умны, чтобы понять, что Америка рушится, но недостаточно сильны или мудры, чтобы довести до конца понимание того, что это означает, особенно для их богатства.
И мне не нужно разъяснять вам вывод. Позвольте просто выжать суть урока. Есть разница между тем, чтобы быть умным, понимать что-то интеллектуально, и действовать на основе этого понимания. Есть разница между обладанием умным разумом и принадлежностью к умным деньгам.
Прямо сейчас многие умные люди с умными головами являются частью глупых денег. Соблазненные пузырями, терзаемые жадностью, ошеломленные до бездействия, парализованные нерешительностью. Но если вы понимаете, что Америка, вероятно, никогда не будет прежней, по крайней мере не при нашей жизни, то, ну, мое предложение — действовать соответственно. По крайней мере, что касается вашего богатства. Если не хотите, чтобы оно обратилось в дым.
И я знаю также, что многие американцы, которые являются умными и интеллигентными людьми, на самом деле думают, что они умнее и интеллигентнее таких фигур, как я, малыш. Это похоже на то, как быть противником вакцинации в экономике — если только вы тоже не писали книги и не получали награды.
Поэтому позвольте дать вам кое-что противное и горькое для размышления, что мы глубже разберем в последующих постах.
Перед тем как Британская империя по-настоящему пала — что произошло в конце мировых войн — знаете, сколько она стоила? Попробуйте угадать. Если нужна точка отсчета: сегодня она стоит около 1,30 доллара.
А тогда? Она стоила 5 долларов.
Вот цена падающей империи. И Британия, не заблуждайтесь, хоть и бледная тень того, чем была раньше, в данный момент не переживает американских уровней коллапса. Британская империя просто была разделена на куски в течение десятилетий. Америка рушится со скоростью света, превращаясь во что-то гораздо более советское.
Теперь подумайте снова о моем бедном друге. Он знает, что не мегабогат, но отчаянно хочет сохранить то богатство, которое у него есть. И когда я говорю ему о ставках, он вроде бы смутно понимает, но только бледным, не-совсем-доходящим образом. Лампочка мерцает, а потом гаснет.
Он умный парень. Но как говорит о другой мой хороший друг обо мне в ином контексте: как может такой умный парень быть таким глупым? У всех нас есть свои слабости. Но вопрос в том, сколько они нам будут стоить.
При жизни моего друга было бы скорее удивительно, если бы древняя история падающих империй не была бы начертана поверх упадка его собственного богатства благодаря его собственным плохим выборам — чем если бы Америка каким-то образом осталась бастионом процветания.
Как вам понравится, если от каждого вашего доллара останется всего 20 центов?
Вот что говорит нам притча о падающих империях, которую я, по сути, пересказал вам через фатальное, мучительное нежелание моего бедного друга действовать мудро. Ум не всегда равен мудрости.
Вы задавались вопросом. Насколько высока будет цена всего этого?
Теперь у вас есть довольно хороший способ об этом подумать. Надеюсь, это стоило вашего времени, старые друзья. Большое спасибо, что были со мной, и оставайтесь на связи.
С любовью,
Умаир (и Снежок!!)