На протяжении десятилетий потребительская мощь Америки поддерживалась за счет потребительского долга и вторых (или третьих, или четвертых) ипотек. Но американские компании, монополизирующие кредитные карты, в той же мере способны завышать цены, как и американские больницы, колледжи и домовладельцы, и американцы не просто имеют больше долгов по кредитным картам, чем их иностранные коллеги, они также больше платят за обслуживание этого долга:
https://www.justice.gov/archives/opa/pr/justice-department-sues-visa-monopolizing-debit-markets
Смысл в том, что каждый доллар, уходящий на обслуживание долга, — это доллар, который нельзя использовать для покупки чего-то полезного. Доллар, потраченный на потребление, потенциально может генерировать множество последовательных транзакций, поскольку торговец тратит ваш доллар на кофе, владелец кофейни тратит его на обед в ресторане, а ресторатор тратит его на местную типографию, которая печатает новый набор меню. Но доллар, который уходит на долговые рынки, почти сразу же переводится из реальной экономики в спекулятивную финансовую экономику, попадая в карман к одному проценту населения, который покупает на него акции или другие активы.
Богатые просто не покупают достаточно всякого. Существует предел тому, сколько «Ламбо», «Пикассо» и холодильников Sub-Zero может реально использовать даже самый достойный гильотины плутократ.
Между тем, потребители продолжают терять свою покупательную способность из-за коллекторов и спекулянтов, с помощью Трампа. Республиканская партия только что заставила восемь миллионов студентов-заемщиков вернуться к выплатам по кредитам:
https://prospect.org/2025/12/16/gop-forcing-eight-million-student-loan-borrowers-into-repayment/