Если вы в поисках хороших новостей в эти смутные времена, обратите внимание на экологически безопасные способы производства продуктов питания, получившие известность благодаря усилиям простых энтузиастов.
Мелкие фермеры, экологи, ученые-исследователи и активисты в области продовольствия и сельского хозяйства подарили нам агроэкологию , комплексное управление ресурсами, пермакультуру, восстановительное сельское хозяйство и другие методы, позволяющие смягчить и даже устранить худшие последствия глобальной продовольственной системы: потеря биоразнообразия, истощение энергоресурсов, загрязнение окружающей среды, отсутствие продовольственной безопасности и массовые выбросы углерода.
Эти вдохновляющие свидетельства человеческой изобретательности и доброй воли имеют общие черты: это небольшие фермы, адаптированные к местным условиям, которые больше зависят от внимания и заботы человека, чем от энергии и технологий. Другими словами, они являются противоположностью промышленных монокультур – огромных ферм и площадей, занятых только под одну культуру.
Но чтобы значительно снизить негативное влияние современной продовольственной системы, эти мелкомасштабные инициативы должны распространиться по всему миру. К сожалению, этого не произошло, потому что преобразование сельского хозяйства требует изменений не только в производстве продовольствия, но и в том, как оно продается и распределяется.
Продовольственная система неразрывно связана с экономической системой, которая на протяжении десятилетий шла в неправильном направлении.
Экономическая политика почти повсеместно способствовала увеличению масштабов производства монокультур.
Эти политика включает в себя:
- Массивные субсидии для товаров, торгуемых по всему миру. Например, большинство субсидий фермерам в США приходится только на пять товаров – кукуруза, соя, пшеница, хлопок и рис – культур, которые являются главными элементами мировой торговли продуктами питания. Государственные программы, такие как Программа доступа к рынкам США, выделяют сотни миллионов долларов для расширения международных рынков сельскохозяйственной продукции.
- Прямые и скрытые субсидии для глобальной транспортной инфраструктуры и ископаемого топлива. МВФ оценивает эти субсидии и связанные с ними неучтенные экологические потери в 5,3 триллиона долларов в год, что эквивалентно 10 миллионам долларов в минуту.
- Политика «свободной торговли», открывающая продовольственные рынки практически во всех странах для глобального агробизнеса. Например, соглашение НАФТА 1994 года вынудило мелких производителей кукурузы в Мексике конкурировать с крупномасштабными субсидируемыми агрохолдингами в США; Недавние переговоры с НАФТА сделают то же самое с канадскими молочными фермерами.
- Регуляции стандартов безопасности. Большинство из них были подстроены под условия крупномасштабного производства и дистрибуции, и не позволяют мелким производителям и маркетологам конкурировать и выживать. Например, во Франции количество мелких производителей сыра сократилось на 90%, во многом благодаря законам ЕС о безопасности пищевых продуктов.
Такая политика обеспечивает огромное конкурентное преимущество крупным производителям монокультур, корпоративным переработчикам и маркетологам, поэтому продукты промышленного производства из другой части мира зачастую дешевле, чем продукты с фермы по соседству.
Экологические издержки этого подхода огромны. Монокультуры сильно зависят от химии – удобрений, гербицидов, фунгицидов и пестицидов, – которые загрязняют окружающую среду, подвергают опасности дикую природу и, попадая в реки и водоемы, создают «мертвые зоны» на расстоянии в сотни или тысячи миль.
Монокультуры также сильно зависят от ископаемого топлива – для крупногабаритного оборудования, комбайнов, машин и транспортировки сырья и переработанных продуктов питания по всему миру, что делает их основным источником выбросов парниковых газов. Ученые оценивают выбросы парниковых газов в глобальной продовольственной системе в треть от общего объема выбросов!
Есть также социальные и экономические издержки. В промышленно развитом мире мелкие производители не в состоянии выжить, их земли консолидируются в “земельные банки” более крупных хозяйств, разрушая сельскую экономику и экономику малых городов, подвергая угрозам здоровье населения.
На Глобальном Юге те же “рыночные” силы заставляют сотни миллионов людей покидать землю, что приводит к нищете, быстрому разрастанию городских трущоб и волнам экономических беженцев. Как на севере, так и на юге мелкие фермеры-переселенцы пополняют число безработных, приводят к росту бедности и социальной напряженности.
Увеличиваются риски для продовольственной безопасности. В условиях глобализации, унифицирующей мировые поставки продовольствия, 7000 видов растений, использовавшихся в качестве продовольственных культур в прошлом, уменьшены до 150 коммерчески важных культур. При этом на рис, пшеницу и кукурузу приходится 60 процентов мирового продовольственного спроса. Выбор этих культур сделан за их способность взаимодействовать с удобрениями, агрохимией, а также выдерживать транспортировку на большие расстояния.
Аналогичный подход используется для выбора пород скота и птицы, которые могут быстро расти на комбикормах и антибиотиках на закрытых откормочных площадках.
Потеря разнообразия связана даже с размером и формой пищевых продуктов: уборочная техника, транспортные системы и сети супермаркетов требуют стандартизации. Конечным результатом является то, что более половины разнообразия видов продуктов питания потеряны за последнее столетие во всем мире; в таких странах, как США, потери составляют более 90 процентов.
Глобальная продовольственная система основана на опасно шатком фундаменте: без генетического разнообразия, которое обеспечит устойчивость, продовольственная система становится уязвимой для катастроф, болезней и потерь из-за изменяющегося климата.
“Наибольшей системной проблемой сельской местности, причиной, толкающей нас по пути экологической деградации, являются субсидии. Ирония американского капитализма заключается в том, что в самой основе экономики, то есть в производстве продуктов питания, нет свободного рынка. С апокалиптических времен Пыльного котла (серия катастрофических пыльных бурь, происходивших в прериях США и Канады между 1930 и 1936 годами (в отдельных регионах до 1940 года). Вызвана сочетанием антропогенных (экстенсивное ведение сельского хозяйства, деградация почв) и природных (засухи) факторов) и Великой депрессии правительство субсидиями поддерживало производство зерна.
То, что могло начаться как временная вынужденная мера, стало доминирующим поведением в сельском хозяйстве на протяжении почти столетия. По сути, мы благоприятствовали, финансировали и позволяли выращивать зерно, особенно кукурузу, за счет почти всего остального.
Практика выращивания зерна в таких масштабах полностью зависит от энергии ископаемого топлива на каждом этапе процесса. От обработки почвы до посадки, прополки, удобрения, сбора урожая – Все утверждения, касающиеся эффективности промышленного сельского хозяйства, зависят как от финансовых дотаций со стороны правительства, так и от доступной дешевой энергии ископаемого топлива.
Американские субсидии для крупного коммерческого фермерского хозяйства – это самая большая структура социального обеспечения на планете, которая использует огромные объемы ископаемого топлива для поддержания своей инфраструктуры и ее работоспособности.
Помимо энергозатратности такого подхода, выращивание зерновых чрезвычайно разрушительно для окружающей среды. Наши черноземы, возможно, теперь и не уносятся ветрами, как это было в 1930-х годах, но нынешние темпы потери и деградации почвы в конечном итоге будут иметь тот же результат и в большем масштабе..
Конечно, системы не могут быть изменены в мгновение ока, но отказ от зерновых субсидий абсолютно необходим, если мы хотим добиться каких-либо экологических успехов для смягчения последствий нашего разрушения и повышения устойчивости.
От американских экологов-аналитиков о деструктивности и неэффективности американского сельского хозяйства – пути, по которому толкают Украину:
… Вторая проблема, тесно связанная с субсидиями и энергозатратности сельского хозяйства – это масштаб. Необходимо немедленно искоренить правительственный принцип, предложенный графом Бутцем около пятидесяти лет назад: «стань большим или исчезни». Эта форма массового мышления является диаметральной противоположностью устойчивости, толкает к массовому производству, которое в свою очередь имеет склонность к монокультурам и механизации, а не стимулирует локальное. Необходимо изменить финансирование таким образом, чтобы лишить поддержки агрохолдинги и сельхозпредприятия огромного размера.
Внимание к земле и стремление к разнообразию будем вознаграждено как качеством продуктов, так и объемами их производства. Акцент на разнообразии потребует подходов, отличных от универсальности. Несмотря наповышенную трудоемкость таких процессов, новые правила, отражающие различия в масштабе, помогут таким процессам и заменят масштабные, примитивные преференций в пользу крупных корпораций. Нужно бросить все силы на поддержку тех, кто исторически подвергался дискриминации.
Преимущества местной еды
Решение этих проблем – нечто большее, чем просто стремление к экологичности и “здоровой пище”. Оно также требует “локализации” продовольственной экономики. Именно локализация снимает ряд экологических проблем, присущих глобальной продовольственной системе, а именно:
- сокращение расстояний, которые проходит еда, уменьшет затраты энергии на транспортировку и сопутствующие выбросы парниковых газов;
- сокращение потребности в упаковке, переработке и охлаждении (которые практически исчезают, когда производители продают товары напрямую потребителям), также уменьшая отходы и потребление энергии;
- сокращение производства монокультур, так как фермы, работающие для местных или региональных рынков, будут диверсифицировать продукцию, делая производство более органическим и снижая токсичную нагрузку на окружающие экосистемы;
- больше пространства для дикой природы, через разнообразные органические фермы и повышение их эффективности;
- поддержка принципа биоразнообразия, на котором основано экологическое земледелие – и саму жизнь – выбирая методы выращивания сельхозпродукции, которые лучше всего подходят для конкретных климатических условий, почв и ресурсов.
Местная еда открывает и другие возможности. Мелкие фермы, производящие продукцию для местных и региональных рынков, требуют больше интеллектуального вклада, ухода и работы, чем монокультуры, что открывает больше возможностей для трудоустройства. В частности, на глобальном юге переход к потреблению локальных продуктов питания уменьшит давление, которое заставляет миллионы фермеров покидать свою землю.
Местные продукты питания также хороши для сельского хозяйства и экономики малых городов, обеспечивая не только большую занятость на фермах, но и поддерживая многие местные торговые и производственные предприятия, от которых зависят селяне.
Продовольственная безопасность при таком подходе растет, так как сорта и породы животных выбираются исходя из местных условий, а не требований торговых сетей или условий перевозки на большие расстояния. Это усиливает биоразнообразие и устойчивость сельского хозяйства.
Местная еда полезнее для здоровья. Поскольку расстояния, которое приходится преодолевать продуктам на пути к потребителю, меньше в разы, локальные продукты свежее, чем импортированные; здоровее и натуральнее, так как ее можно производить без токсичных химикатов, консервантов и удобрений.
Обеспечение здорового питания для всего населения потребует изменений в сельскохозяйственной и продовольственной политике. «Пандемия напрямую связана с нынешней глобальной продовольственной системой, и ее корпоративный характер создает параллельный продовольственный кризис, который усугубил страдания миллионов людей во всем мире», – говорит Сезар Аргумедо, директор Asociación ANDES в Куско.
«Чтобы предотвратить дальнейшие страдания, нашему правительству необходимо обеспечить, чтобы торговые и инвестиционные соглашения не подрывали местные продовольственные системы, а вместо этого способствовали уважению прав человека, устойчивым источникам средств к существованию и продовольственному суверенитету. Картофельный парк показывает нам, что самое значительное богатство нашей страны – это традиционное сельское хозяйство и продовольственная система Анд. не только из-за высококачественной еды, которую она производит, но и потому, что она несет в себе ценности, которые так необходимы нам, чтобы вывести нас из этого кризиса. Это подходящий момент для его переоценки и укрепления », – заключает Аргумедо.
Развенчивая мифы
И хотя местные продукты питания являются невероятно эффективным и устойчивым решением продовольственных проблем, агробизнес приложил немало усилий, чтобы убедить нас в том, что крупномасштабное промышленное производство продуктов питания – единственный способ прокормить мир. Умолчав, что мировая продовольственная экономика в целом неэффективна.
Потребность глобальной системы в стандартизированных продуктах означает, что тонны хорошей пищи пропадает или портится. Это одна из причин, почему более трети мировых запасов продовольствия пропадает; для США эта цифра приближается к половине.
Система мировой торговли приводит к тому, что огромный объем идентичных продуктов одновременно импортируется и экспортируется – это ненужная трата ископаемого топлива и дополнительный вклад к выбросам парниковых газов. Например, в обычный год США импортируют более 400 000 тонн картофеля и 1 млн. тонн говядины, экспортируя при этом почти столько же тех же самых продуктов! Это относится ко многим другим продовольственным товарам и странам.
Та же “рыночная” логика является причиной транспортировки продуктов питания по всему миру просто для снижения трудозатрат на переработку. Например, креветки, собранные у берегов Шотландии, отправляются в Таиланд за 6 000 миль для очистки, а затем отправляются за 6 000 миль обратно в Великобританию для продажи потребителям.
В продовольственной системе США на транспорт приходится 4% потребляемой энергии. В глобальном масштабе менее 10% выбросов парниковых газов, содержащихся в большинстве пищевых продуктов, приходится на транспорт.
Мнимая эффективность монокультурного производства основана на стоимости продукции на единицу труда, которая максимизируется путем замены рабочих мест химически и энергоемкими технологиями. Однако, если измерять эффективность выходом продукции на единицу площади (гораздо более актуальная метрика) – мелкие фермы обычно в 8–20 раз более продуктивны. Это потому, что монокультуры, по определению, производят только один урожай на данном участке земли, в то время как меньшие, диверсифицированные хозяйства позволяют “междурядное” земледелие – использование пространства между рядами одной культуры для выращивания другой. «Эффективность» труда монокультурного производства связана с использованием крупногабаритного оборудования и механизации, которые ограничивает возможности фермера ухаживать или собирать небольшие порции урожая и тем самым увеличивать урожайность.
Сегодня США ежегодно тратят более 20 миллиардов долларов на субсидии фермерам , большая часть которых идет на выращивание товарных культур, таких как кукуруза, соя, пшеница, хлопок и рис. Именно из-за этих субсидий самые дешевые продукты обычно наименее полезны, а органические продукты питания дороже, несмотря на то, что для их производства требуется меньше ресурсов.
Время перемен
Нынешнее поколение фермеров стоит перед вызовом: «укрупниться или исчезнуть» и большинство оставшихся адаптировали свои методы ведения хозяйства для достижения краткосрочной экономической выгоды в этой глубоко порочной системе. Чтобы избежать банкротства этих фермеров, переход от глобального к локальному должен происходить с осторожностью, стимулируя диверсифицировать свое производство, уменьшать зависимость от химии и энергоресурсов, а также искать рынки сбыта поближе к дому. Эти стимулы должны идти рука об руку с сокращением субсидий для промышленной продовольственной системы.
После десятилетий предвзятого отношения к продовольствию, местные и региональные органы власти предпринимают шаги в этом направлении. В США, например, в большинстве штатов приняты «законы о домашних продуктах питания», которые ослабляют ограничения на мелкосерийное производство джемов, солений и других консервированных продуктов, позволяя обрабатывать и продавать их на месте без участия дорогих перерабатывающих предприятий.
Несколько городов в штате Мэн пошли еще дальше. Стремясь обойти ограничительные правила, затрудняющие сбыт местных продуктов питания, они объявили «продовольственный суверенитет», приняв постановления, которые дают их гражданам право «производить, обрабатывать, продавать, покупать и потреблять местные продукты питания на свое усмотрение».
В 2013 году правительство Онтарио, Канада, приняло Закон о местных продуктах питания, направленный на расширение доступа к локальным продуктам, повышение продуктовой грамотности и предоставление налоговых льгот фермерам, которые жертвуют часть своей продукции местным продовольственным банкам.
Чтобы исправить ущерб, нанесенный глобальной продовольственной системой, необходимы решительные действия. Важным первым шагом будет повышение осведомленности о стоимости и ресурсоемкости нынешней системы, а также о многочисленных преимуществах местной еды. Независимо от того, сколько исследований демонстрируют достоинства альтернативных способов производства и распределения продуктов питания, разрушительная глобальная продовольственная система вряд ли изменится без массового натиска по всем фронтам.
Local Futures — Economics of Happiness
Загрязнение от производства продуктов питания огромно, и к тому же плохо отслеживается. В своем исследовании НПО Ceres попытались оценить риски и обнаружили , что 50 крупнейших транснациональных корпораций-производителей продуктов питания выбросили 692,4 млн тонн углекислого газа в 2017 году, что эквивалентно выбросам от половины всех американских автомобилей или от 178 угольных электростанций.
В исследовании также отмечена тревожная тенденция: в то время как такие компании, как Unilever и Danone публично взяли на себя обязательство сократить вдвое свои углеродные следы к 2030 году, 32 процента из 50 крупнейших производителей продуктов питания в мире, как говорится в исследовании, до сих пор держат свои объемы выбросов парниковых газов в секрете.
