Публикуя какое-либо контент в соцсетях, вы пропускаете его через мысленный фильтр, пытаясь предугадать реакцию своей аудитории. Это оно и есть: вы избегаете постов, могущих вызвать негативную реакцию, даже если они содержат объективную и полезную информацию.
Так постепенно вы оказываетесь в информационному пузыре – информпространстве смыслов и фактов тех, кто одобряет лишь один образ мыслей или набор источников. А это, в свою очередь, ведет к убеждению, что мир устроен именно так, как представляет себе виртуальное сообщество ваших последователей (подписчиков), часто очень агрессивное к инакомыслию. Этому даже есть научное название “Filter bubble”. Относится это и к компьютерным алгоритмам, которые и в соцсетях и в результатах поиска “подсовывают” нам то, что мы хотели бы видеть, что еще более усугубляет ситуацию.
В “Виртуальных реальностях” мы проводим сейчас гораздо больше времени чем в реальном мире, а выходя в “жестокий мир” сталкиваемся с реальностью, которая не соответствует нашим убеждениям, которая быстро ставит нас на место, приводя к стрессам, разочарованиям, озлобленности. И еще большей отстраненности от реального мира и его НАСТОЯЩИХ проблем.
Поэтому в соцсети у меня вызывают уважение люди, которые идут против мнения эстеблишмента, а публикуемый контент подвергают только критическому мышлению, а не фильтрам “соответствия аудитории”. И сам я всегда стараюсь разрывать эти шаблоны.
Об опасности самоцензуры все больше пишут ведущие журналисты по всему миру. Это хуже чем пропаганда, это хуже чем ложь, которая рано или поздно вскрывается. Это хуже чем государственная цензура, которую легко идентифицировать и обойти.
Согласно опросу, проведенному The libertarian Cato Institute, в США растет самоцензура.
Миллионы американцев боятся публично выражать даже самые элементарные политические взгляды, опасаясь, что они столкнутся с последствиями на работе и не смогут найти работу в будущем.
62% опрошенных согласились с утверждением, что «политический климат в наши дни не позволяет мне говорить вещи, в которые я верю, потому что другие могут счесть их оскорбительными».
В борьбе за свободу (слова, вероисповедания, убеждений) – мы ее теряем.
“Если отдельные диссидентские голоса звучат в недружественной аудитории, остальные будут сдерживать свою речь и поведение, чтобы избежать публичного осуждения. Общий результат этого явления гораздо более эффективен в подавлении альтернативного мнения, чем явная цензура как таковая, потому что самоцензура в геометрической прогрессии заглушает все больше мнений, направленных против истеблишмента. На каждый голос, который открыто подавляется, есть еще тысяча, которая молчит из соображений самосохранения, даже имея схожее мнение. Не говоря того, что они иначе сказали бы, и не делая того, что они в противном случае сделали бы.”
Рассказывая в агрессивной манере другим, что говорить, как думать и что делать – вы тем самым приближаете оруэловское будущее тоталитарного общества. От которого как раз могут спасти разнообразие мнений, постоянное образование и критическое мышление.
Что делаю я, чтобы освежить свой взгляд на мир? Путешествую как можно чаще общаясь с реальными людьми, изучая реальные проблемы, а не те, которыми в основном “живет Фейсбук”.
А до чого тут Шарій? Шарій – елемент гібридної війни РФ проти України, створений і фінансований спецслужбами РФ для антиукраїнської пропаганди і розпалювання ворожнечі в Україні. На війні-як на війні. Не слід було реєструвати в допускати до виборів партію Шарія. Але яке це має відношення до самоцензури і свободи слова? Інша справа що теперішня влада більше боїться українських націоналістів, ніж російської агентури.