Смотрите, что либералы и капиталисты советуют нам — дробление и разделение предприятий «для повышения эффективности и конкурентоспособности» — Укрзалізниця, Укроборонпром, НАФТОГАЗ. Они раздробили нашу энергетику на «производство», «продажу» и «доставку».
А теперь посмотрите, что они делают сами — УКРУПНЯЮТСЯ. Майкрософт, Амазон, Oracle, Google, Bayer — скупают и уничтожают конкурентов, замыкая на себе полный производственный цикл целых отраслей.
Сегодня почти во всех глобальных отраслях — производстве пива, судоходства, банковского дела, спортивной обуви, билетов на концерты, очков и т.д. — доминирует горстка фирм:
https://www.openmarketsinstitute.org/learn/monopoly-by-the-numbers
Сегодня в США всего две компании контролируют более половины рынка в двенадцати основных отраслях. Четыре контролируют почти 90% всей мировой торговли зерном. Шесть контролируют 90% американских СМИ, а четыре контролируют 80 процентов авиаперевозок.
Четыре сельскохозяйственных компании контролируют большую часть семян в мире и, соответственно, контролируют большую часть средств к существованию, от которых зависят человечество и экосистема. Разрыв между потребительскими ценами и компенсациями фермерам увеличивается.
Две корпорации, Fresenius Medical Care и DaVita, контролируют 92% рынка в центрах диализа, с объемом рынка 24,4 млрд. долларов США.
Концентрация распространяется на всю американскую экономику, включая такие рынки, как детское питание, где три компании контролируют 80% рынка, три компании контролируют 100% рынка производства стиральных и сушильных машин.
В течение большей части 20-го века пять крупных нефтяных компаний – Chevron, ExxonMobil, Royal Dutch Shell, BP – имели больше влияния, чем некоторые страны.
Всего четыре компании контролируют 60 процентов продаж зерновых на севере США. А в отчете «Борьба с монополиями в продовольственной системе Америки» Институт открытых рынков сообщается, что «Monsanto запатентовала признаки, обнаруженные в 80 процентах американской кукурузы и более 90 процентов американской сои, и приобрела более 60 независимых семенных компаний с конца 1980-х годов. «Четыре компании продают три четверти всех семян сои. Четыре крупнейшие производителя свинины контролируют две трети рынка.
В США три финтех компании технологий манипулируют системой оплаты школьных обедов, забирая до 60% денег, предназначенных для обедов детей из бедных семей, что приводит к годовому ущербу в размере 100 миллионов долларов.
В сфере медиа и шоубизнеса всего
- Пять гигантских издательств;
- 4 гигантских студии;
- Три крупнейших лейбла (Sony, Universal и Warner);
- Две крупнейших рекламных онлайн-площадки; и
- Одна гигантская платформа продажи электронных и аудиокниг — Amazon;
Десять банков контролируют 54% наших финансовых активов. Verizon, AT&T, T-Mobile и Sprint контролируют 98% рынка мобильных услуг. После серии слияний и поглощений в 2000-х годах четыре авиакомпании теперь контролируют две трети туристического рынка США.
По данным Business Insider, большинство современных продуктов производят всего 10 компаний: Nestlé, PepsiCo, Coca-Cola, Unilever, Danone, General Mills, Kellogg’s, Mars, Associated British Foods и Mondelēz. См. диаграмму. Всего четыре из них контролируют не менее 50% доли рынка для 80% всех бакалейных товаров.
CALM владеет почти всеми известными брендами яиц: Farmhouse Eggs, Sunups, Sunny Meadow, Egg-Land’s Best и яйца Land O’ Lakes и другими.
Три компании контролируют 95% рынка напитков США. Четыре из них доминируют в мясном бизнесе, и рост цен на мясо является крупнейшим фактором инфляции цен на продукты питания. Четыре авиакомпании контролируют более двух третей авиаперевозок в США, хотя они и не соответствуют стандартам: самой высокой авиакомпанией США по качеству обслуживания является Delta… на 20-м месте после Air New Zealand. Следующим идет «Юнайтед», занимающий 49-е место, уступая Azul Brazil и Malaysia Airlines. Однако у монополии есть свои привилегии: в 2014 году журнал Economist подсчитал, что американские авиакомпании получили прибыль в размере 22,40 доллара на пассажира, в то время как европейские авиакомпании, в условиях жесткого рынка, заработали всего 7,84 доллара.
Мы видим аналогичную консолидацию в банковском деле, фармацевтике, здравоохранении, розничных аптеках, издательском деле (где Министерство юстиции недавно одержало крупную победу, остановив слияние Penguin Random House с Simon & Schuster), очках и пиве. Волны консолидации захлестнули почти каждый сектор.
150 ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫХ КОМПАНИЙ, АФФИЛИРОВАННЫХ С ВЕДУЩИМИ МИРОВЫМИ ДЕРЖАВАМИ, КОНТРОЛИРУЮТ 60% МИРОВОГО РЫНКА.
12 корпораций владеют большинством ассортимента потребительских товаров, всего около 550 брендов.
Судоходная отрасль, контролируемая четырьмя гигантскими картелями, которые стремились к экономии за счет масштаба в виде все более крупных судов, игнорируя предупреждения о том, что они могут застрять в Суэцком канале.
То, что было конкурентоспособной оборонной промышленностью, сократилось до пяти закадычных друзей. Эти военачальники коррумпируют аналитические центры, НПО, СМИ и само правительство, превращаясь в неоперабельную раковую опухоль на теле политики.
Сенатор Элизабет Уоррен:
Просто посмотрите на банковское дело. В течение многих лет банки были в бешенстве, поглощая более мелких конкурентов, чтобы стать более могущественными и, в конечном счете, слишком большими, чтобы обанкротиться. Сочетание их размера, их рискованной практики и политики невмешательства их регулирующих органов создало идеальный шторм, который привел к худшему финансовому кризису за 80 лет. Мы знаем, что чрезмерный размер и взаимосвязанность способствуют рискованному поведению, которое может подорвать нашу экономику, и тем не менее сегодня, через восемь лет после того финансового кризиса, три из четырех крупнейших банков Америки даже больше, чем они были до кризиса и два месяца назад, пять были признаны как ФРС, так и FDIC «слишком большими, чтобы обанкротиться».
Проблема концентрации — и особенно идея «слишком большой, чтобы обанкротиться» в финансовом секторе — требует большого внимания. Но проблема не уникальна для финансового сектора. Он прячется у всех на виду по всей американской экономике.
За последнее десятилетие количество крупных авиакомпаний США сократилось с девяти до четырех. Четыре оставшихся авиакомпании — American, Delta, United и Southwest — контролируют более 80% всех мест в авиакомпаниях страны. И чувак, они сейчас сорвали джекпот. В прошлом году эти четыре крупные авиакомпании получили рекордную прибыль в размере 22 миллиардов долларов. 18 миллиардов пришлись на сборы за багаж, пространство для ног и платные туалеты. Хорошо, последнее было шуткой, но что пассажиры получили взамен на более высокие расходы? Меньше рейсов и хуже обслуживание. Жалобы на авиакомпании выросли на 30 процентов только с 2014 по 2015 год.
Список можно продолжить. Несколько гигантов медицинского страхования, в том числе Anthem, Blue Cross Blue Shield, United Healthcare, Aetna и Cigna, контролируют более 83 процентов рынка медицинского страхования страны.
Три аптеки — CVS, Walgreen’s и Rite Aid — контролируют 99% аптек в стране.
Четыре компании контролируют почти 85% рынка говядины в США, а три производят почти половину всей курятины.
Возьмем Comcast, крупнейшего в стране поставщика кабельных и интернет-услуг. Comcast укрепила свои позиции, скупив конкурентов. Сегодня более половины всех кабельных и интернет-абонентов в Америке являются клиентами Comcast
Третья проблема, создаваемая меньшей конкуренцией, заключается в том, что когда конкуренция снижается, малый бизнес может быть уничтожен, и от этого может пострадать вся наша экономика. Посмотрите на то, что часто называют эффектом Wal-Mart. Wal-Mart большой и мощный. Он поставляет от 30 до 50 процентов продуктов, потребляемых американцами, и контролирует более половины всех продуктов, продаваемых в некоторых крупных городах.
Гигантский размер Wal-Mart дает ему конкурентное преимущество перед малым бизнесом. И часто, когда Wal-Mart переезжает в город, малые предприятия разоряются, потому что они не могут конкурировать с ценовым рычагом, который Wal-Mart создал для своих поставщиков.
Четвертая проблема заключается в том, что концентрированные рынки создают концентрированную политическую власть. Чем крупнее и экономически могущественнее становятся эти компании, тем больше ресурсов они могут использовать для лоббирования правительства с целью изменения правил в интересах именно тех компаний, которые лоббируют. Со временем это означает закрытую, самовоспроизводящуюся, сфальсифицированную систему — игровое поле, которое щедро одаривает больших парней, бьет мелких участников и подпитывает еще большую концентрацию.
Это большая проблема, и она должна напугать каждого консерватора, который ненавидит вмешательство правительства. Конкурентные рынки сами по себе приносят так много преимуществ, что единственная роль правительства на этих рынках должна быть простой и структурной – предотвращать мошенничество, защищать налогоплательщиков и поддерживать конкуренцию. С другой стороны, концентрированные рынки, на которых доминирует горстка влиятельных игроков, не приносят потребителям тех выгод, которые вытекают из жесткой конкуренции. Вместо этого выгоды высасываются горсткой руководителей и крупными инвесторами, а их лоббирование по-прежнему направлено на защиту гигантских корпораций. Государственное вмешательство в концентрированные рынки неизбежно становится все более и более сложным и технократическим, поскольку оно пытается ввести сложные правила, чтобы воссоздать преимущества конкурентных рынков.
Более века назад Америка находилась в процессе превращения нации мелких лавочников, ремесленников и фермеров в страну гигантских корпораций. По мере того как все большая и большая экономическая и политическая власть концентрировалась в руках все меньшего и меньшего числа фирм…
Адам Смит, чья книга «Богатство народов» вышла во времена американской революции, утверждал, что Соединенные Штаты сделают большую ошибку, если попытаются защитить свою обрабатывающую промышленность. Одна из главных причин того, что в 1776 году Америка стала бороться за независимость, – это традиционный для колонизаторов запрет на учреждение обрабатывающей промышленности, который Англия ввела в американских колониях (за исключением производства мачт и дегтя, которые англичанам были нужны).
Что характерно, в той же книге, хотя и в другой главе, Адам Смит заявлял, что только страна с собственной обрабатывающей промышленностью может выиграть войну. Следуя скорее примеру Англии, чем ее советам, Соединенные Штаты защищали свою обрабатывающую промышленность 150 лет:
В этом Соединенные Штаты следуют примеру Англии. В 1820-е годы один из членов палаты представителей сказал, что теории Давида Рикардо, как и многие другие английские продукты, были, похоже, созданы исключительно «на экспорт». Поэтому американский афоризм 1820-х годов «Следуй не совету англичан, но их примеру» сегодня может прозвучать так: «Следуй не совету американцев, но их примеру».
Первый американский министр финансов Александр Гамильтон (1757–1804) много говорил и писал о важности индустриализации. Более 10 лет в качестве иллюстративных материалов я приносил на свои лекции банкноты разного достоинства с портретами американских политиков, чья экономическая стратегия отвергается сегодня Всемирным банком и МВФ, – Бенджамина Франклина, Джорджа Вашингтона, Александра Гамильтона, Улисса С. Гранта и Авраама Линкольна. Они хотели индустриализовать Соединенные Штаты под защитой тарифов, игнорируя мнение английских экономистов и поток саркастических замечаний, которыми осыпали их английские экономисты и политики более 150 лет подряд.
