Как чёрно шутят немецкие экологисты: «Сколько избирателей нужно, чтобы поменять лампочку? — Нисколько — ?! — Избиратели ничего не могут поменять».
«Это общее место, фиксируемое с очень разных идейных позиций — например, болгарским диссидентом Иваном Крастевым, делавшим многое для смены «общества без страха», в котором люди были вольны изменять собственную жизнь как хотели в масштабах от города до страны в целом, на «демократию», где им недоступно даже коснуться того, что невыгодно рынку, как бы это не было вредно и неудобно им самим.
«Избиратели могут решать, кто войдет в правительство. Их голоса все еще «избирают» победившую партию. Но только рынок сейчас решает, какой будет экономическая политика правительства, безотносительно к тому, кто победил на выборах. […] Проще говоря, рынки хотят быть уверенными в том, что избиратели не станут принимать глупые решения. С экономической точки зрения это может иметь большой смысл, однако с точки зрения политики возникают весьма неудобные вопросы: могут ли люди хоть на что‑нибудь влиять? зависит ли еще что‑нибудь от избирателей? не превращается ли представительная демократия в нечто бутафорское?
Короче говоря, избиратель утратил способность противостоять власти рынка ради общественного интереса….
Наши права более не обеспечиваются нашей коллективной властью как избирателей, но подчиняются логике финансового рынка и существующим конституционным механизмам. Избиратели могут поменять правительство, но абсолютно не способны изменить экономическую политику. Элиты освободились от идеологической и национальной лояльности и стали глобальными игроками, оставив общество у разбитого корыта национального государства. Наступил глубокий упадок общественного доверия к эффективности общественных институтов. Это недоверие возникает не по причине порчи общественных служб. Оно возникает из‑за того, что избиратели почувствовали свое собственное бессилие, – из‑за их разочарования в демократии.
…граждане‑избиратели вынуждены признавать, что не от них теперь зависит, в каком обществе они будут жить. Верите ли вы в такую демократию недоверия? Можем ли мы довольствоваться нашими правами, не имея реального политического выбора? Я считаю, что нет, не можем. И эта небольшая книга является попыткой объяснить, почему это так. […]
Меритократия, но отнюдь не демократия была истинным идеалом европейского образованного класса. Меритократия и либеральный рационализм – но только не демократия – лежат в самом основании проекта европейской интеграции».»
