Об этом пишет в своей книге «Как богатые страны стали богатыми» Erik S. Reinert (Эрик Райнерт) — известный норвежский экономист. Он показывает, что богатые страны стали богатыми благодаря сочетанию государственного вмешательства, протекционизма и стратегических инвестиций, а не благодаря свободной торговле.
«Этическое обоснование колониализма — идею, что у колонизаторов есть моральное право не давать другим странам развиваться выше уровня производителей сырья, мы впервые встречаем в экономической теории Рикардо. До него экономисты сходились во мнении, что колонизаторы сознательно держат колонии в бедности. Английские экономисты иногда оправдывались, что «если все это делают, то и мы вынуждены поступать так же». Немецкий экономист XVIII века Иоганн Генрих Готтлоб фон Юсти считал, что колонии скоро осознают, что их обманывают, и поднимут бунт, чтобы иметь возможность построить собственную промышленность. В случае с Америкой, которая взбунтовалась и освободилась от власти Англии в 1776 году, он оказался прав.
Сегодня мы наблюдаем новую волну глобализации, и она не слишком отличается от старой: то же виденье, основанное на работах тех же экономистов (Смита и Риккардо), сбалансированного мира с естественным разделением труда, при котором некоторые страны должны экспортировать сырье и импортировать промышленные товары, а также на сей раз продвинутые услуги. Промышленный строй бедных стран становится все ближе к строю колоний; те же теории, которые когда-то породили колониализм, теперь порождают неоколониализм.
Тот, кто верит, что бедным странам можно помочь, разрешив им экспортировать сельскохозяйственную продукцию в индустриальные страны, находится в плену иллюзий. Ни одной стране без собственного промышленного сектора (хотя сегодня правильней говорить: сектора промышленности и услуг) еще не удавалось поднять зарплату своим крестьянам.После трех не слишком удачных «десятилетий развития» под руководством ООН мировое сообщество забросило идею развивать беднейшие страны. В «Целях тысячелетия», преемнике проекта «десятилетий развития», задача развивать страны третьего мира уже не звучит; вместо нее появилась задача облегчить худшие симптомы бедности при помощи поставок бесплатных лекарств, москитных сеток и питьевой воды. Так же как раковым больным назначают паллиативное лечение, направленное на облегчение боли, а не на борьбу с самой болезнью, бедным странам назначена «паллиативная экономика» вместо экономики развития.
Интересно, что даже Норвегия, которая долго сама была неким подобием колонии, а теперь активно пытается сделать мир лучше, как бы забыла стратегию, за которую сама боролась, — создание обрабатывающей промышленности и достижение тем самым экономического роста. Мы забыли, что наша собственная страна строилась при помощи промышленной политики, принципы которой диаметрально противоположны тем, что мы сегодня навязываем третьему миру…
How Rich Countries Got Rich… and Why Poor Countries Stay Poor by Erik S. Reinert
В 1558 году министр финансов Испании Луис Ортис так описал текущую ситуацию в меморандуме королю Филиппу II: «Из сырьевых материалов Испании и Вест-Индии, в частности, шелка, железа и кочиниллы (красной краски), которые они покупают всего за один флорин, иностранцы производят готовые товары, которые затем продают назад, в Испанию, по цене от десяти до ста флоринов. Таким образом, Испания подвергается со стороны остальной Европы еще большим унижениям, чем те унижения, которым мы сами подвергаем индейцев. В обмен на золото и серебро испанцы предлагают индейцам безделушки большей или меньшей ценности; но выкупая свои собственные сырьевые товары у иностранцев по заоблачной цене, испанцы становятся посмешищем всей Европы»[103].
Основная идея меморандума Ортиса — готовый продукт может стоить в десять или даже сто раз дороже, чем необходимое для его производства сырье — веками звучала в европейской экономической литературе. Между сырьем и готовым продуктом находится мультипликатор — производственный процесс, который требует знаний, механизации, технологий, разделения труда, возрастающей отдачи и одновременно сам создает их. Но главное, что создается в ходе производственного процесса, — это рабочие места для безработных, которых в бедных странах всегда великое множество. Сегодня Всемирный банк строит экономические модели так, как будто в развивающихся странах вообще нет безработицы, хотя в некоторых из них только у 20–30 % работоспособного населения есть некое подобие работы в нашем понимании. Люди, в прежние времена разрабатывавшие экономическую политику, разделяли понятия безработицы, частичной безработицы и бродяжничества и знали, что труд, который потребуется для создания из сырьевых материалов конечного продукта, сам по себе и сам собой увеличит богатство городов и стран. Однако еще более важным они считали то, что виды экономической деятельности, появлявшиеся в ходе превращения сырьевых материалов в конечный продукт, подчинялись совсем другим экономическим законам, чем те, которым подчинялось производство сырьевых товаров. Мультипликатор обрабатывающей промышленности был ключом одновременно к прогрессу и к политической свободе.
Англия — хрестоматийный пример бедной страны, сумевшей стать богатой. В случае Англии практика предшествовала теории, но еще в 1581 году Джон Хейлс писал о важности промышленного производства для богатства страны: «Какой же недалекий нужно иметь ум… чтобы позволять нашему собственному сырью быть отправленным на обработку чужаками, а потом выкупать получившееся назад у этих чужаков!»[87] Эта же мысль звучала во всех тех странах, которые, одна за другой, решили индустриализоваться. Эти же принципы были во второй половине XX века применены в Японии и Корее.»
Напомним, что Американская революция была во многом вдохновлена возмущением по поводу необходимости отправлять сырье в Англию, а затем покупать его с огромными наценками после обработки английскими рабочими, чтобы обогатить английских аристократов. Постколониальная Америка создала новые правила (тарифы на товары из Англии), и — что очень важно — они также отменили регулирование.
В частности, послереволюционная Америка отменила авторские права и патенты английских лиц и фирм. Таким образом, американские производители могли выпускать сложные конечные товары, не платя ренту английским богачам, что делало эти товары дешевле для американских покупателей, а американские издатели могли субсидировать свои издания книг американских авторов, публикуя английских авторов по дешевке, без обязательства делиться прибылью с английскими издателями или английскими писателями.
Излишки, полученные в результате игнорирования патентов и авторских прав англичан, были поделены (неравномерно) между американскими капиталистами, рабочими и покупателями. Богатые американцы становились все богаче, даже если они платили своим рабочим больше, а за свою продукцию брали меньше. Так возникла промышленная революция в США. Она была настолько успешной, что остальной мир — особенно Англия — начал импортировать американские товары и литературу, а затем американские издатели и производители стали склонять свое правительство к «уважению» английских претензий, чтобы обеспечить двустороннюю защиту своих изобретений и книг на английских рынках.
Это было хорошо для Америки, но ужасно для английских производителей. США — примитивное, сельскохозяйственное общество — «воровали» их изобретения до тех пор, пока не приобрели настолько мощный производственный потенциал, что английская публика стала предпочитать американские товары английским.
Именно этого боялись промышленники из богатых стран, когда речь заходила о свободной торговле. Если вы построите свои высокотехнологичные заводы на юге мира, что помешает этим людям просто скопировать ваши планы — или, что еще хуже, захватить ваши заводы! — и конкурировать с вами на мировом уровне? В некоторых из этих стран были номинально социалистические правительства, которые утверждали, что общественное благо явно выше интересов богатых. И во всех этих странах были такие же социопаты, которые с удовольствием покалечили бы миллион детей или отравили бы землю ради одного доллара — и эти «предприниматели» имели неоспоримые преимущества перед политическими классами своих стран.
Чтобы глобализация заработала, недостаточно было отменить регулирование в богатом мире — капиталисты должны были регулировать и бедный мир. В частности, они должны были заставить бедный мир принять законы об «интеллектуальной собственности», которые заставили бы их добровольно платить ренту за то, что они могли бы получить бесплатно: патенты и другие объекты интеллектуальной собственности, даже если это было в краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных интересах как страны , так и ее политиков и бизнесменов.
