Денежная система является причиной многих современных социальных и экологических проблем. Международный валютный эксперт Бернар Лиетар советует, как разработать лучшую систему, с Алленом Уайтом, старшим научным сотрудником Института Теллус.
Вы хорошо известны как денежный реформатор. Что побудило вас изучить, а затем переосмыслить денежную систему?
Будучи аспирантом Массачусетского технологического института в конце 1960-х годов, я интересовался применением теории систем к международным финансам. Моя диссертация, опубликованная MIT Press в 1970 году, описывала, как корпорация, действующая во многих странах, может оптимизировать валютное управление. В нем, среди прочего, объяснялось, как корпорация могла бы наилучшим образом справиться с «плавающим обменным курсом» — механизмом, который в то время ограничивался несколькими валютами в Латинской Америке, при котором стоимость валюты колеблется в зависимости от спроса и предложения на рынке.
Через год после публикации моей диссертации президент Никсон отменил в США золотой стандарт, положив начало глобальному переходу к плавающему валютному курсу. Мое исследование стало чрезвычайно ценным, и крупный банк США получил эксклюзивные права на мою методологию.
В то время я занимался управленческим консалтингом, и мой контракт с банком требовал, чтобы я проработал в другой сфере не менее пяти лет, не разглашая методологию конкурентам банка. Я устроился на работу консультантом крупнейшей горнодобывающей компании Перу, а затем, после ее национализации, самого правительства Перу, где я разработал компьютерные модели для максимизации доходов в твердой валюте. Оттуда я вернулся в “Башню из слоновой кости” в качестве профессора международных финансов, а затем в мир центральных банков через Центральный банк Бельгии. В Банке мне было поручено разработать ЭКЮ (европейскую валютную единицу), предшественника евро. Позже, после того как я стал президентом бельгийской системы электронных платежей, я покинул правительство и работал валютным трейдером.
Каждый шаг на моем пути заставлял меня думать о деньгах по-новому, переходя от точки зрения транснациональной корпорации к точке зрения развивающейся страны, затем к точке зрения ученого, затем к точке зрения центрального банка и к точке зрения валютного трейдера. Такое разнообразие точек зрения открыло мне глаза на достоинства и недостатки различных денежных систем.
Как бы вы описали доминирующую сегодня денежную систему?
Сегодняшняя денежная система характеризуется монополией национальных бумажных валют, основанных на дефиците и долге. Суть вот в чем.
В современной экономике деньги неразрывно связаны с налогообложением. Правительство определяет деньги, выбирая, что оно будет принимать в качестве оплаты налогов, а затем граждане должны работать, торговать или инвестировать, чтобы получить эти деньги для уплаты таких налогов. После отказа от золотого стандарта национальные валюты стали «фиатными» деньгами. «Фиат» здесь относится к первым словам, которые Бог произнес в латинской версии Книги Бытия: fiat lux («да будет свет»). Другими словами, бумажные деньги приобретают свою ценность просто в силу постановления правительства.
Деньги появляются в момент, когда банки дают кредиты. Предоставляя вам кредит или ипотеку, банк создает средства, которые вы тратите, позволяя им циркулировать в экономике. Банк ожидает возврата не только основной суммы, но и процентов для покрытия риска, связанного с предоставлением кредита. Однако банк не создает новых денег под сами эти проценты. Он, по сути, отправляет вас в мир бизнеса сражаться со всеми остальными, чтобы получить эти средства для уплаты процентов. «Денежные средства банковского долга должны быть более ограниченными, чем их полезность» — это цитата из учебников по монетарной экономике. По своей природе процесс создания банковских долговых денег порождает дефицит и конкуренцию среди их пользователей.
Я не думаю, что жадность заложена в человеческой природе: она может быть частично культивирована системой дефицита и конкуренции. Но так не должно быть. Поскольку деньги и монетарные системы в конечном итоге являются социальными конструкциями, мы можем разработать денежную систему, которая лучше соответствует нашим целям на национальном и глобальном уровне.
Вы обвинили нынешнюю денежную систему в том, что она способствует росту неравенства, деградации окружающей среды и эрозии социального капитала. Как это происходит?
Деньги не являются нейтральным и пассивным средством обмена, как принято считать. Оно оказывает большое влияние на поведение человека. Мы проектируем денежную систему, а она, в свою очередь, формирует нас, наше поведение и наши социальные отношения. Нынешний дизайн стимулирует поведение, противоположное социальному и экологическому благополучию.
Например, наша финансовая система, основанных на долгах, создает давление на экономический рост, поскольку заемщики должны получить дополнительные деньги для погашения процентов по своему долгу. Выплата процентов деньгами, основанными на долге, в свою очередь, приводит к накоплению процентов, что имеет тенденцию способствовать экспоненциальному росту. Однако экспоненциальный рост экономического производства невозможен в мире с ограниченными природными ресурсами. Более того, деньги, полученные в виде банковских долгов, можно охарактеризовать как процесс их извлечения, конечным результатом которого является то, что деньги перетекают к тем, кто уже находится наверху, тем самым увеличивая неравенство в благосостоянии.
Социальный капитал зависит от доверия, солидарности и сотрудничества. Эти свойства формируются посредством добровольных действий и щедрости, таких как добрососедская помощь или наставничество. Монетизация всех человеческих транзакций способствует эгоистическому, противоположному сотрудничеству поведению, которое подрывает сплоченность сообщества и, следовательно, социальный капитал.
Многие нчитатели знакомы с проблемами, вызванными монокультурой в сельском хозяйстве. Является ли монокультура также проблемой, в контексте финансов?
Да, и многие из самых глубоких мыслителей в сфере экономики, недовольные неудачами неоклассической ортодоксальности, обратились к естественным системам в поисках новых идей и новых решений. Биологи и эксперты по сложности показали, что долгосрочная устойчивость сложной сети потоков зависит от наличия правильного баланса между эффективностью и устойчивостью. Эффективность означает способность сети обрабатывать объем потока в единицу времени организованным образом. Устойчивость означает способность сети справляться с изменениями, сохраняя при этом свою целостность. Оба этих фактора зависят от одних и тех же двух структурных переменных – разнообразия и взаимосвязанности – но противоположными способами. Эффективность максимизируется за счет сокращения разнообразия и взаимосвязанности, а устойчивость максимизируется за счет их увеличения.
Нынешняя экономическая система уделяет слишком много внимания эффективности в ущерб устойчивости. Результатом является сосредоточение внимания (некоторые сказали бы, одержимость) ростом ВВП, который одинаково учитывает все экономические операции, даже если они наносят вред социальный или экологический.
Как и в случае с сельским хозяйством, монокультура в денежной системе увеличивает риски. Мы видели на примерах кризисов последних нескольких десятилетий. С 1970 года по всему миру произошло 145 банковских кризиса, 76 кризисов суверенного долга и 208 финансовых кризисов. И если эта система останется без изменений, будет намного больше.
Вы выступаете за разрушение этой монетарной монокультуры с помощью дополнительных валют. Как это будет работать?
Начнем с того, что такое деньги: соглашение внутри сообщества об использовании некоторого стандартизированного предмета в качестве средства обмена. Нет необходимости использовать только один носитель. Дополнительные кооперативные валюты могут существовать наряду с современными доминирующими конкурентными и национальными валютными системами. Этими валютами могут управлять члены сообщества, неправительственной организации или бизнес-сети с целью связать неиспользованные ресурсы с неудовлетворенными потребностями.
Пример из жизни, знакомый большинству, — это мили для часто летающих пассажиров: они соединяют неудовлетворенные потребности авиакомпаний клиентов в услугах часто постоянных пассажиров, используя их лояльность при невостребованном ресурсе, а именно свободном месте на рейс. Всякий раз, когда в экономике возникает неудовлетворенная потребность и неиспользованный ресурс (а их много), эти два фактора можно связать с валютой. Сегодня в мире действует около 4000 зрелых кооперативных валют.
Эти валюты не обязательно должны приносить проценты; действительно, некоторые из них включают «плату за простой» — временную плату за хранение этой валюты, что создает стимул поддерживать ее в обращении. Валюты с демереджем не способствуют концентрации богатства и, как правило, способствуют укреплению чувства общности.
Известны ли вам примеры успеха дополнительных локальных валют?
Наиболее часто используемой кооперативной валютной системой в мире сегодня является система торговли на местной бирже (LETS), которая была изобретена в городе Кортни недалеко от Ванкувера в начале 1980-х годов. После перемещения военной базы в город, бывший город среднего класса, пережил экономический спад, а безработица выросла до 40 процентов. Но в городе все еще оставалось много неудовлетворенных потребностей и большой неиспользованный ресурс в виде квалифицированной рабочей силы. Чего не хватало, так это связи между ними: именно это и обеспечивал LETS. И это оказалось большим успехом, поощряя людей использовать навыки, которые они, возможно, не считали ценными (например, кулинария, преподавание английского языка или веб-дизайн) и предоставляя доступ к услугам людям, которые в прошлом, возможно, не имели возможности позволить себе их.
“Банки времени” служат еще одним примером. Эта система была создана Эдгаром Каном, бывшим спичрайтером и советником Роберта Ф. Кеннеди. Деньги времени эквивалентны одному часу работы и могут быть потрачены на услуги внутри данного сообщества, где время каждого имеет одинаковую ценность. Сегодня около 300 банков времени работают в США и еще 300 в Великобритании. А банки времени распространились почти в трех десятках стран по всему миру.
Или рассмотрим систему Химгауэра в Баварии. Региональные некоммерческие организации, желающие принять участие, приобретают Химгауэры для своих членов из расчета 100 Химгауэров за 97 евро. Chimgauers можно использовать для приобретения товаров и услуг в участвующих в системе магазинах. Поскольку Химгауэры являются валютой простоя, у людей появляется стимул держать их в обращении, а не копить. В настоящее время в акции участвуют 600 компаний, и в обращении находится более 500 000 Chimgauers.
Тореке, валюта, которую я помогал разрабатывать, иллюстрирует, как взаимодополняющие валюты могут способствовать расширению сообщества. Тореке используются в Работе, иммигрантском районе бельгийского города Гент и самой бедной общине региона. Мы спросили жителей, чего они хотят, и обнаружили, что те, кто живет в высотных зданиях, доминирующих в районе, хотят получить доступ к нескольким квадратным ярдам земли для садоводства. В городе остались заброшенные земли после переезда фабрики. Неудовлетворенная потребность и неиспользованный ресурс предоставили валюте возможность связать их. Город решил сдавать землю в аренду небольшими участками, принимая плату в торекес (по-фламандски «башенки»), которую люди могли заработать, участвуя в различные мероприятия по благоустройству районов города. Город также позаботился, чтобы местные магазины принимали тореке за определенные товары, которые он хотел побудить людей больше покупать, например, энергосберегающие лампочки или свежие, сезонные овощи. Магазины могли торговать за Тореке или получать возмещение в евро.
Насколько масштабируемы такие дополнительные валюты? Предлагают ли они реальную альтернативу нынешней системе?
Как я отмечал ранее, всякий раз, когда и где бы ни существовали неудовлетворенные потребности и неиспользованные ресурсы, можно создать валюту, которая их свяжет. Нужно экспериментировать, и, приступая к экспериментам любого рода, особенно к подобным социальным экспериментам, мы должны быть готовы принять неудачу.
Однако со временем наиболее успешные из них привлекут наибольшее внимание и будут тиражированы. Как и в любой прорывной социальной инновации, экспериментирование имеет важное значение, потому что нам еще предстоит многому научиться, например, какие структуры управления наиболее подходят для различных валютных систем. Распространение дополнительных валют является свидетельством человеческого творчества, и я считаю, что они необходимы для обновления нашей социально деструктивной денежной системы.
Если негативные последствия нашей денежной системы настолько очевидны, почему они не были признаны и устранены раньше?
Мы страдаем от трехуровневого коллективного «слепого пятна» относительно действующей денежной системы. Первый слой возникает из-за гегемонии идеи единой валюты. Многие считают, что общества всегда создавали и действительно должны создавать монополию на единую, централизованно выпускаемую валюту. Монополия была правилом во многих эпохах и местах, но были и исключения, и такие альтернативные системы способствовали экономической стабильности, справедливому процветанию и долгосрочному развитию.
Второй слой является косвенным результатом идеологической войны между капитализмом и коммунизмом в двадцатом веке. Хотя различия между этими двумя системами были изучены до тошноты, их сходство — нет. И среди них есть общая вера в единую национальную валюту.
Действующая институциональная структура является источником третьего слоя. Начиная с восемнадцатого века, управление денежной системой было институционализировано посредством создания центральных банков, которые действовали как проводники единой валютной монополии в каждой стране.
Множество сил сговорилось, чтобы сохранить все три слепых пятна без изменений. Например, оспаривание гегемонии монопольной валюты подвергает ученых риску исключения из ведущих конференций и ведущих рецензируемых экономических журналов, поскольку в обоих случаях ведущие рецензенты связаны с действующей парадигмой. Как всегда, цена несоответствия высока, и велика сила инерции.
Еще более глубокое препятствие кроется в нашей коллективной психике. Нами движут как жадность, так и страх дефицита, оба из которых приводят к навязчивому сосредоточению внимания на деньгах, что делает проблему эмоционально напряженной и затрудняет обсуждение.
Какую роль информационные технологии могут сыграть в облегчении использования нескольких валют?
На протяжении веков было изобретено и использовано множество различных форм «денег». Сегодня используются банкноты, облигации и корпоративные акции, а также подарочные карты, баллы лояльности и валюты сообщества. Цифровые валюты являются последним дополнением: Биткойн, первая децентрализованная цифровая валюта, вышла на денежную сцену в 2009 году. За биткойном последовала волна другие цифровые валюты и цифровые активы, которые привлекли капитал, избегая при этом высоких затрат на выпуск акций на публичных рынках.
Сегодня при обмене одного вида активов на другой приходится полагаться на посредника, который получает прибыль за счет связывания сторон при совпадении потребностей. Такая зависимость создает значительные барьеры, делая практически невозможным оценку мелких валют и, таким образом, обмен на другие валюты по обменным курсам, определяемым рынком. Одним из прорывов в решении этой давней проблемы стал протокол Bancor. Она названа в честь предложения Джона Мейнарда Кейнса после Второй мировой войны создать наднациональную резервную валюту, которая не является ничьей национальной валютой. Используя инновации в области информационных технологий, в частности «блокчейны», которые обеспечивают прозрачные, децентрализованные записи транзакций, протокол Bancor обеспечивает эффективный способ обеспечения конвертируемости и ликвидности небольших дополнительных валют без необходимости использования контрагента или посредника.
Какую роль может сыграть денежная реформа в достижении Великого Перехода?
Нынешняя денежная система является причиной многих современных проблем. Однако, поскольку денежная система является социальной конструкцией, мы можем – и даже должны – изменить ее. Новая денежная экосистема, объединяющая множество валют на различных уровнях – местном, региональном, национальном, многонациональном и глобальном – может оказаться в центре Великого Перехода. Такой подход открыл бы совершенно новый спектр альтернатив, которые могут способствовать благополучию и устойчивости как человеческого общества, так и окружающей среды.
Действующие Дополнительные валюты сегодня, дают проблески надеждыи хороший пример другим, стремящимся адаптироваться в соответствии с потребностями своих сообществ. Переосмысливая деньги и проводя эксперименты по объединению неиспользованных ресурсов и неудовлетворенных потребностей, мы можем помочь вступить в новую эру устойчивого изобилия.
Бернар Лиетер, август 2017 г.
