Факт 3: Несмотря на значительный прогресс в переходе на возобновляемую энергию, эта область ограничивается только электроэнергией, которая удовлетворяет лишь около 20% мировых потребностей в энергии. И распределена очень неравномерно по всему миру.

Здесь есть несколько реальных историй успеха, особенно там, где усилия по электрификации пользуются политической и финансовой поддержкой. Для некоторых это хорошая новость, но для многих она подчеркивает призрак неравенства.

Если Калифорния, например, успешно завершит свой проект «Производство 100% электроэнергии из возобновляемых источников к 2045 году”, насколько она будет в лучшей позиции к 2050 году, чем, скажем, Техас (политики которого считают, что нефть будет вечно) или южные штаты ? Или Африканская Сахара (где изначально слабая инфраструктура, минимальные финансовые возможности, а также  трудности с решением проблем, вызываемым изменением климата)?

Когда эпоха нефти подойдет к концу, мы вряд ли увидим  глобальное решение. Разрыв между богатыми и бедными, вероятно, станет еще больше, с потенциально катастрофическими последствиями для тех, кто находится на дне (см. Факт 8).

Факт 4: Чтобы обеспечить остальные 80% потребностей возобновляемой энергией, придется изобрести множество новых технологий.

На это любят указывать скептики энергетического перехода. Я также подчеркнул. Известно, где ископаемые виды топлива сегодня незаменимы и какие проблемы стоят на этом пути.

Ученые обозначили семь ключевых секторов, в которых прогресс в течение следующих нескольких десятилетий будет определять, сколько энергии мы можем производить и где — в грядущем постуглеродном мире. Успех или неудача в поиске замены ископаемого топлива в этих семи областях, определит уровень сложности для наших потомков, когда ископаемое топливо станет недоступно:

• Промышленное производство на возобновляемой энергии: можно ли выплавить сталь без сжигания угля? Еще нет (источник, источник). Но инвестиции идут (источник).
• Многочасовое, суточное и сезонное хранение ветровой и солнечной энергии. Аккумуляторы и инновационные решения для долговременного хранения энергии являются одними из наиболее активных областей исследований. (источник, источник)
• Декарбонизация транспорта: придется заменить дизельное топливо и керосин (реактивное топливо) для дальнемагистральных грузовиков, кораблей и самолетов. Пока прогресс минимальный. (источник , источник)
• Декарбонизация зданий и сооружений: «Строительная отрасль остается крайне токсичной для климата». (источник, но см. источник)
• Улавливание и хранение углерода. До сих пор технологии CCS не оправдывали ожиданий (источник). Естественные решения (лесовосстановление, восстановление водно-болотных угодий) являются более многообещающими (источник), но требуют длительного времени для реализации.
• Восстановление земель и плодородной почвы: восстановление земли и экосистем может оказать существенное влияние на изменение климата (источник, источник, источник). Несколько текущих проектов выглядят перспективно (источник, источник).
• Сельское хозяйство: Ключевым здесь является поиск замены удобрениям, полученным из ископаемого топлива, использующим аммиак в качестве сырья (основной компонент удобрений), получаемый из природного газа. Усилия по поиску возобновляемой альтернативы природному газу достигли некоторого прогресса, но масштабируемость все еще остается проблемой. (источник, источник)

Если хотите узнать, куда мы движемся, заведите оценочную карту для каждой из этих областей.

Факт 5: Насколько долго и в каком объеме мы будем продолжать сжигать ископаемое топливо — от этого будет зависеть, как быстро будет нагреваться планета. 

С 2008 года климатологи знали, что глобальное потепление точно коррелирует с одной переменной: общими совокупными выбросами CO2 в атмосферу. Они внезапно обнаружили, что  потепление климата на единицу выбросов CO2 не особо зависит ни от времени, ни от продолжительности выбросов, а только от их кумулятивного количества (источник) .¹

Это означает, что как только мы прекратим сжигать ископаемое топливо, глобальное потепление также остановится. Однако, поскольку температура зависит от общей концентрации CO2 в атмосфере, а не от скорости или времени выбросов, «ожидается, что температуры не упадут, а останутся стабильными в течение нескольких столетий после того, как выбросы достигнут нуля, а это означает, что изменение климата, которое уже произошло, будет трудно обратить вспять в отсутствие крупномасштабных чистых отрицательных выбросов. (источник)

Иными словами, мы контролируем запорный клапан для безудержного глобального потепления. Возможно, мы не сможем снизить температуру, но прекращение выбросов CO2 предотвратит дальнейшее ее повышение (о некоторых нюансах см. источник).

Факт 6: Мы сталкиваемся не только с изменением климата, а и с истощением ресурсов одновременно.

Как будто просто «сварить планету» недостаточно. В добавок нужно добывать ее ресурсы — как возобновляемые, так и невозобновляемые — непомерно высокими темпами. Этот факт, даже в большей степени, чем реальность антропогенного изменения климата является наиболее отрицаемым и вызывающим сопротивление аспектом глобального поликризиса.

Истощение ресурсов горячо отрицается потому что прямо бросает вызов,самому глубоко укоренившемуся (и, в конечном счете, катастрофическому) убеждению, которое сегодня питает глобальную цивилизацию: веру в безграничный экономический рост. Но дело в том, как неоднократно заявлял Герман Дейли, выступая за более разумную устойчивую экологическую экономику:

«Если представить экономику как подсистему более крупной системы, конечной, нерастущей и материально замкнутой (со стабильной пропускной способностью солнечной энергии), то становится очевидным, что рост экономической подсистемы ограничивается вмещающей способностью экосистемы». (источник)

Истощение ресурсов имеет два совершенно разных аспекта. Одним из них является истощение невозобновляемых ресурсов, описанное в факте 2 выше. Но столь же важным в долгосрочной перспективе является истощение возобновляемых ресурсов планеты, в первую очередь благодаря чрезмерному потреблению, имеющему место (и ускоряющемуся) на глобальном Севере (источник).²

Как только мы принимаем тот факт, что наша планета имеет конечную пропускную способность и планетарные ограничения для человечества в виде биофизических и экологических границ, которые нельзя нарушать бесконечно, то сразу же сталкиваемся с двумя дополнительными фактами:

• Резко превышаем несущую способность планеты (то есть, находимся в перерасходе)
• Делаем это в высшей степени неравномерно: чрезмерное потребление на богатом Севере и недостаточное потребление на бедном Юге.

Факт 7: Потребление ограниченных ресурсов планеты находится за пределами нормы: мы потребляем больше, чем планета способна восполнить.

Какие ресурсы мы потребляем неустойчивыми темпами? Вот краткий список:

• Ископаемое топливо и полезные ископаемые (источник)
• Рыба и морепродукты (источник)
• Древесина (источник)
• Земля для животноводства и сельского хозяйства(источник)
• Биоразнообразие в целом (источник , источник , источник)
• Пресная вода (источник)
• Еда и зерно (источник , источник , источник)
• Стройматериалы: (источник , источник)

Так что да, мы не просто израсходуем всю нефть, мы проедим всю планету.

Факт 8: Чрезмерное потребление ресурсов планеты распределено очень неравномерно. Большая часть потребления происходит на богатом глобальном Севере, в то время как глобальный Юг изо всех сил пытается удовлетворить основные потребности своих граждан.

Согласно последним расчетам Global Footprint Network, экологический след человечества в 2018 году составлял 2,7 глобальных гектара³ на человека, но биоемкость планеты⁴ составляла всего 1,6 глобальных гектара на человека, что привело к перепотреблению, эквивалентному 1,2 глобальным гектарам на человека. С другой стороны, чтобы устойчиво удовлетворить все текущие потребности, нам потребуются ресурсы, равные 1,8 Земли. Но проблема на этом не заканчивается, потому что чрезмерное потребление приводит к огромному неравенству как между странами, так и внутри них.

Масштаб этого неравенства становится очевидным, когда мы сравниваем экологические следы разных стран. Используя ту же меру «эквивалента Земли», если бы весь мир потреблял столько же, сколько средний американец, нам потребовалось бы 5,1 эквивалента Земли. Это, в свою очередь, показывает тщетность благонамеренных усилий, направленных на то, чтобы привести весь мир в соответствие со стандартами, которыми сегодня пользуются самые богатые из нас. Всего на всех не хватит.

Сочетание конечного мира и глубокого неравенства ставит вопрос о справедливости. Если не возможно вырваться из глобального неравенства, доведя бедных до уровня потребления богатых, единственный способ сделать мир более справедливым — это снизить уровень потребления богатых и повысить уровень потребления бедных. Какой объем перераспределения потребуется и насколько вероятно, что это произойдет?

Эти вопросы рассматриваются в недавнем исследовании, где используется система планетарных границ для измерения уровня потребления в разных странах. С помощью базового уровня устойчивого глобального потребления ресурсов в 50 гигатонн в год⁶ населением мира, приближающегося к 8 миллиардам, исследование определяет справедливую долю ресурсов для каждой страны как ее часть в глобальном населении, умноженную на 50 гигатонн доступных ресурсов. Затем сравнивает эту оценку с фактическим значением для каждой страны.

Результаты показывают, насколько сильно неравенство между странами влияет на потребление, которое в настоящее время является причиной как глобального потепления, так и истощения ресурсов. В период с 1970 по 2017 год:

• На страны с высоким уровнем дохода приходилось 74% совокупного избыточного использования материалов (в том числе 27% в США, 25% в ЕС и Великобритании и 22% в остальной Европе).
• На страны с уровнем дохода выше среднего приходилось 25% (в том числе 15% на Китай).
• На остальной мир (страны с уровнем дохода ниже среднего и страны с низким уровнем дохода) приходилось лишь 1% избыточного использования ресурсов за этот период.

Авторы приходят к выводу, который широко освещался в мировых СМИ (например, здесь, здесь и здесь):

«результаты показывают, что странам с высоким уровнем дохода необходимо срочно сократить совокупное использование ресурсов до устойчивого уровня. В среднем потребление ресурсов должно снизиться как минимум на 70%, чтобы достичь устойчивого диапазона». ( источник, стр. e347)

Насколько вероятно, что это произойдет? Авторы отвечают завуалированно академическим преуменьшением: « Маловероятно, что такие сокращения могут быть достигнуты в постоянной гонке за экономическим ростом. (стр. e347).⁷

Факт 9: С учетом неспособности обуздать выбросы парниковых газов, большая часть потепления в этом столетии уже наступила. Юг с бедной инфраструктурой пострадает первым и больше всего, но потеря его производственных мощностей довольно быстро бумерангом отразится и на богатом Севере.

Прогноз для глобального Юга неблагоприятен. Даже если удастся ограничить среднее глобальное потепление на уровне 2 °C, температуры в уязвимых частях Африки к югу от Сахары, Азии, Центральной и Южной Америки и малых островных государств, вероятно, станут намного выше, что приведет к продолжительным засухам в этих регионах, крайней нехватке воды и продовольствия сверх того, с чем столкнется глобальный Север на начальном этапе (Резюме МГЭИК для политиков , стр. 9).

Как я отмечал в предыдущем посте, ходят слухи, особенно в богатых странах, управляемых правыми авторитарными правительствами или ослабленных правыми авторитарными движениями, о том, что может существовать «заговор против помощи бедным» в духе идей, предложенных Гарретом Хардином в его Статья 1974 года «Этика спасательных шлюпок». «Дело» Хардина отдает евгеникой и расизмом,  однако находит приверженцев среди современных правых движений, таких как Американская республиканская партия, которая годами продвигала «облегченную» версию этики спасательных шлюпок в своем отношении к иммигрантам и их реакции на пандемию COVID-19. Действительно, правые авторы и пресса заняты закладкой идеологической основы для соединения возможной политики в области изменения климата с этикой спасательных шлюпок.

Однако, если правые «мыслители» полагают, что разрушительные последствия изменения климата можно свести к тому, чтобы «отпустить Юг», они ошибаются. Другое недавнее исследование под названием «Империалистическое присвоение в мировой экономике: утечка с глобального Юга через неравный обмен, 1990–2015 годы », показывает, в какой степени избыточное потребление ресурсов Севера зависит от крупного чистого присвоения ресурсов, земли и рабочей сила с Юга, извлекаемое за счет разницы в ценах и неравенства в международной торговле.

Эти асимметричные потоки сегодня действуют по воле правительств и корпорации на богатом Севере, использующих геополитическую и коммерческую власть для искусственного снижения цен на рабочую силу, ресурсы и производства глобального Юга. Возникшая в результате зависимость от дешевых продуктов и рабочей силы ошеломляет: Север ежегодно присваивает 12 миллиардов тонн «бесплатного» сырьевого эквивалента с Юга, что составляет 43% общего годового потребления ресурсов Севером. Другими словами, почти половина ежегодного потребления материалов на Севере приходится на Юг (источник).⁸

Эти цифры могут отличаться на порядок, но они все равно будут разрушительными. И когда Юг рухнет, Север вскоре последует за ним.

Факт 10: Учитывая факты 1–9, объем потребляемой энергии будет неуклонно снижаться.

Будет ли это снижение вызвано добровольным уменьшением спроса на ресурсы, вынужденным снижением добычи или их комбинацией, еще неизвестно.

Насколько крутым будет спуск, будет определяться ответом на один вопрос: какую часть альтернативной энергетической инфраструктуры мы успеем построить и где мы ее построим, прежде чем вопрос использования ископаемого топлива будет окончательно закрыт?

Десять фактов приводят к одной дилемме

Основная дилемма, которую ставят перед нами эти факты, — это проблема оптимизации:

• Если, для ограничения глобального потепления, мы прекратим сжигание ископаемого топлива слишком рано, то есть до того, как завершим переход на альтернативные источники энергии во всех секторах экономики (особенно в семи секторах, указанных в факте 4 выше), мы рискуем выйти к концу эры ископаемого топлива со значительно меньшей способностью производства энергии, чем мы сегодня.
• Если, с другой стороны, мы будем сжигать ископаемое топливо слишком долго, либо потому, что нам потребуется слишком много времени для завершения масштабируемой альтернативной энергетической инфраструктуры, либо из-за политического сопротивления, мы рискуем увеличить глобальное потепление до такой степени (скажем, на 3–4°). в) что мы делаем постуглеродный мир практически непригодным для жизни людей (и большинства других видов).

Итак, когда «слишком рано», а когда «слишком поздно»?

Эта зона между слишком ранней и слишком поздней декарбонизацией, вероятно, будет узким коридором во времени.

Чтобы определить, когда может быть «слишком поздно» отказываться от ископаемого топлива, многое зависит от того, сколько нефти, газа и угля осталось в недрах и как долго мы сможем продолжать добывать и сжигать эти ресурсы до того, как они истощатся либо в результате истощения или экономический причин. По всей вероятности, конец эпохи ископаемого топлива наступит не по выбору, а по необходимости. Уже видно, что мир не собирается слезать с нефтяной иглы, поэтому нам придется приспосабливаться к новому жестокому  для людей миру.

Недавние исследования показывают, что на 2018 год есть около 3150 гигатонн CO2 в запасах угля, нефти и природного газа, которые еще предстоит извлечь. Сколько бы времени ни потребовалось, чтобы извлечь и прожечь это наследие, это будет хорошей первой оценкой того, насколько долгим может быть путь до «слишком поздно».

Важный момент в отношении отказа от ископаемого топлива «слишком рано» заключается в следующем: какая бы альтернативная энергетическая инфраструктура у нас ни была, когда ископаемое топливо больше не может питать нашу цивилизацию, это будет энергетическая инфраструктура, которая будет питать человечество на протяжении столетий. 

Какую бы концентрацию CO2 и других парниковых газов мы ни выпустили в атмосферу до этого момента, будет определяться сила климатических изменений, которые нашим потомкам придется пережить в течение столетий.