Кругман изобрел инструменты, при помощи которых можно доказать старую дихотомию возрастающей отдачи, создающей богатство, и убывающей отдачи, создающей бедность; но его теории оказались совершенно не востребованы политиками.
Каким бы ни был начальный уровень производительности, производство сырьевых товаров, в том числе сельское хозяйство, рано или поздно придет к убывающей отдаче. Повторим, что убывающая отдача бывает двух видов — интенсивная и экстенсивная. Если вы отправляете работать на одно поле все больше человек, то рано или поздно столкнетесь с тем, что каждый новый рабочий производит меньше, чем предыдущий. Это интенсивная разновидность убывающей отдачи, которую мы рассматривали на примере выращивания моркови. Экономика малых стран зачастую строится вокруг экспорта единственного продукта, будь то кофе или морковь. Если в стране нет альтернативного источника занятости населения, то убывающая отдача приведет к тому, что реальная зарплата начнет падать. Чем дольше страна специализируется на сырьевых товарах, тем она беднее.
Англия сможет импортировать сырье со всего света, а в обмен экспортировать промышленные товары. Ни одна европейская держава не последовала их совету. В Норвегии экономисты, которых считали отъявленными либералами, например Антон- Мартин Швейгаард (1808-1870), утверждали, что страну надо активно индустриализовать.
Идеологические дебаты в континентальной Европе XIX века посвящались даже не тому, нужно ли следовать примеру Англии, а как при этом соблюсти баланс между государственной и частной деятельностью.
Глядя на то, как Соединенные Штаты сегодня проповедуют глобализацию, невозможно не заметить сходства с поведением Англии в XIX веке. Особенно интересно то, что в XIX веке Соединенные Штаты долго и ожесточенно сражались против тех самых экономических теорий и политики, которые сегодня они так активно поддерживают. В XIX веке американцы говорили: «Не следуй советам англичан, следуй их примеру».
В Лиме, плачевные результаты той политики, которую проповедуют Всемирный банк и МВФ, были видны невооруженным глазом. Слишком поспешное введение свободной торговли убивало промышленность, при этом погибали все виды экономической деятельности, которые имели возрастающую отдачу. Массовая безработица, падение реальной зарплаты и все большее недоедание — все это шло рука об руку со слепой верой в то, что именовалось «свободная торговля» и «силы рынка». На деле они сводились к управляемой свободной торговле (вдумайтесь в этот оксюморон), которая приносила людям только бедность и страдания.
В Перу тонны свежего молока выливали в реки, в то время как молоко куда худшего качества, произведенное из субсидированного европейского порошка, заполняло полки магазинов в Лиме, ухудшая и без того нарушенный торговый баланс. Европейские крестьяне вытеснили крестьян Перу с их рынков, и случилось это по воле не свободного рынка, а политиков, которые устанавливали цены на порошковое молоко и транспортировку свежего молока, причем они были чрезвычайно далеки от цен, которые установились бы на свободном рынке. Европа экспортировала избытки молока, произведенного крестьянами, которые не могли конкурировать на мировом рынке, в такие страны, как Перу, по субсидированным ценам. Эти поставки, вероятно, были приняты Перу в качестве гуманитарной помощи, как и продукты из США. Одновременно с этим Всемирный банк и МВФ вынудили Перу поднять цену на бензин. Перу запретили использовать внутреннюю цену на бензин, произведенный из собственной нефти.
Сегодняшние политики извращают смысл Плана Маршалла, когда называют так любой крупный денежный перевод бедным странам. Суть плана заключалась в реиндустриализации; капитал как таковой играл второстепенную роль, главной стратегией было развить промышленную жизнь страны. Для внедрения плана была введена тарифная защита национальной промышленности, а также строгие правила в отношении валютных сделок. Было признано, что рабочие места нуждаются в долгосрочной защите, а также что зарубежная валюта — ценный и редкий ресурс. В моей родной Норвегии, например, План Маршалла привел к полному запрету на импорт одежды вплоть до 1956 года, а также к жестким ограничениям на денежные переводы за рубеж. Ввозить в страну автомобили для частного пользования было запрещено вплоть до 1960 года. Я считаю, что процесс глобализации, начавшийся в середине 1980-х годов и ставший особенно активным с момента падения Берлинской стены, принял форму Плана Моргентау.
Страны «второго» и третьего мира с их слабой, еще развивающейся промышленностью были подвергнуты шоковой терапии, когда согласились на введение неограниченной свободной торговли. В Монголии 90% промышленности было уничтожено всего за 2-3 года, в России и Перу в первые безумные годы после введения свободной торговли была сокращена половина рабочих мест в промышленности, а уровень реальной зарплаты упал вдвое. Между потерей рабочих мест и падением заработной платы, разумеется, существует связь. Глобализация стала современной колонизацией стран, и помогает ей в этом План Моргентау: сегодня колония, как и 5 веков назад, — это страна, которой позволено производить только сырьевые товары.
Э. Райнерт “Как богатые страны стали богатыми”
Наше глобализированное общество демонстрирует не отдельные, а все факторы, приведшие к краху прошлых цивилизаций, и благодаря использованию передовых технологий мы смогли создать условия, худшие, чем когда-либо приходилось испытывать прошлым цивилизациям.
Подобно Римской империи, когда она начала приходить в упадок, мы находимся в периоде перерасхода, за которым неизбежно последует крах (Tainter, 1988).
