Истинный источник и мера ценности и богатства – это не деньги или какая-либо валюта человечества. Скорее, это ресурсы и экологическая целостность Земли. Любая (производная) стоимость и мера богатства, которые несут деньги, подкрепляются исключительно экологической целостностью Земли и полностью и напрямую поступают от Земли и ресурсов ее экосистем. Это самая главная и игнорируемая всеми экономическая истина. Деньги и вся экономика не имеют никакой функции, никакой реальности вне экологической реальности.
Экономика рака / рак экономики
Земля болеет, страдая от повышенной энтропии – деятельности людей, живущих вне экологического равновесия. Основным возбудителем болезни является традиционная человеческая экономика. Биологические корни экологической экономики дают нам эффективные способы понять силы, поражающие нас и нашу планету. Рак в метастазах – лучший способ адекватно описать то, что наши интересы и спекулятивные инвестиционные промышленные экономические системы делают с жизнью на Земле. И рак, и наши экономические системы растут в первую очередь ради роста, в то время как они беспорядочно повреждают, отравляют и, наконец, разрушают свой организм-хозяин.
Куда бы мы ни посмотрели, мы видим, что живая ткань жизни: прерии, леса, саванны, лиманы и болота – здоровые ткани тела Земли – заменяются хаотичной застройкой, зданиями, магазинами, автостоянками, фабриками, линиями электропередач, канализацией и дорогами. Это системное разростание экономического рака превращается в пораженную экосистему, высасывая питательные вещества и извергая яд, как связанные друг с другом метастазы, созданные раком в человеческом теле.
Если посмотреть, как строятся автомагистрали, вы буквально увидите, как работает рак на Земле, порождая расширение своей смертоносной сосудистой системы, новых путей для метастазирующих, извергающих энтропию клеток-убийц – автомобилей.
Голые возделанные поля, как описал Уэс Джексон, являются «ранами», как и чесоточные язвы в сплошных лесах, если смотреть с воздуха. Из космоса или с большой высоты города выглядят как опухоли, как это часто описывают астронавты. Также они видят яркий свет горящих тропических лесов. На автомагистралях Соединенных Штатов сбиваются на смерть от 200 до 500 миллионов животных каждый год, что значительно превышает количество убитых десятков тысяч людей. Эти животные – буквально уменьшающиеся здоровые клетки и ткани GAIA, как и леса, похожие на легкие, опустошенные и сморщенные. С голых полей ракового сельского хозяйства эродированная почва течет, как кровь. Недуг достигает озона. Воздух отравлен. Каждый промышленный завод – это концентрированная мощная опухоль, как и сами крупные города. Каждая промышленная авария, взрыв, пожар, утечка токсичных химикатов, является частью интоксикации – смертельного эффекта раковых опухолей, вызванного выбросом яда. Со временем этот эффект резко возрастет, и ничего серьезного не делается для того, чтобы привести наши экономические системы в состояние экологической ответственности.
Температура Земли в 2020 году поднялась до рекордно высокой отметки за последние 3 млн лет, что ставит перед мировым сообществом новые задачи по климату, заявил генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш.
«Прошлый год стал еще одним беспрецедентным периодом экстремальных погодных и климатических катаклизмов. Концентрация углекислого газа снова поднялась до нового максимума — на 148% выше доиндустриального уровня. Это самый высокий уровень за 3 миллиона лет. Тогда температура Земли была на 3 градуса выше, а уровень моря — примерно на 15 метров», — сообщил генсек.
Гуттериш пояснил, что в 2020 году температура планеты была на 1,2 градуса Цельсия выше, чем в доиндуструильную эпоху. «Это опасно близко к 1,5-градусному пределу, установленному научным сообществом. Мы все еще движемся к катастрофическому повышению температуры на 2,4 градуса к концу века. Мы действительно стоим на краю пропасти», — сказал он.
Биорегиональная экономика – это самодостаточная экономика. Эта идея противоположна нынешней рыночной экономике, ориентированной на эффективность, рыночный обмен, факторы производства и поведение потребителей. Этот подход вызывает сопротивление в обществе просто потому, что мы так долго жили в условиях глобальной рыночной экономики, что трудно представить что-либо еще.
Но нам придется решать проблему экономики потребления и исправлять порочное представление, что устойчивого изменения поведения людей будет достаточно, чтобы поменять модели потребления, которые укоренились в современной цивилизации, без каких-либо активных системных действий и вмешательства.
Ничего не бывает просто так. И дешевизна товаров имеет свой источник происхождения. Какое-то место, которое заплатило цену за наш городской комфорт и уровень жизни. Доступные нам товары путешествуют по всему миру в сложных сетях производства и прибыли, которые больше не являются устойчивыми. Нам нужно найти способы защитить местную экономику от дешевого импорта, который стал возможным благодаря скрытым субсидиям, экстернализации истинных издержек, передаче производства на аутсорсинг и эксплуатации международного экономического неравенства.
Дешевый хлеб или макаронные изделия, молоко или мясо получаются за счет эффекта масштаба, который приводит к деградации обширных природных ландшафтов, продуктивности, основанной на химии, деградации почвы и загрязнения рек, которое уничтожило биоразнообразие и жизнь водных экосистем, привело к появлению более 140 мертвых морских зон по всему миру.
Мы не видим этих внешних эффектов, потому что они находятся далеко от места, где мы живем, или спрятаны за закрытыми дверями промышленного фермерства.
Дешевые игрушки под елкой производятся за счет низкооплачиваемого труда в заводских условиях, которые мы давно объявили вне закона на Западе и часто включают масштабное использование пластика. Нам не заметен микропластик, который встречается в Мировом океане чуть ли не чаще, чем рыба.
Биорегионализм и экологическая экономика
Дэвид Хэнке (1996)
Гайя, экономика, деньги и богатство
Согласно теории Гайи ученого Джеймса Лавлока, Земля – это единый живой организм, одно огромное саморегулирующееся, самоорганизующееся, самовосстанавливающееся экологическое тело. Это понимание лежит в основе необходимой реконфигурации всех человеческих систем, особенно экономики.
Реальность требует этого: все человеческие системы – поселки и города, транспорт, технологии, сельское хозяйство, производство, энергия, жилье, производство, распределение, потребление – должны быть спроектированы так, чтобы быть экологически устойчивыми и ответственными. Лучшее место для поиска необходимых принципов и закономерностей проектирования – это внимательное наблюдение за функцией нетронутых природных экосистем, т. е. за экономикой природы. Экологический дизайн природной экономики совершенствуется на протяжении миллиардов лет, не имея себе равных по сложности и эффективности всего, что мы когда-либо создавали. Проверенные на практике экологические конструкции Земли работают с системами, которые полностью основаны на возобновляемых источниках энергии, перерабатывают материалы на 100% и, таким образом, ничего не тратят, не производят изнуряющих уровней загрязнения или токсичности, саморегулируются и являются феноменально многочисленными.
Экология и экономика имеют один корень. Хочется надеяться, что человечество наконец поймет (пока не слишком поздно), что правильная экономика должна быть основана на здоровой экологии: ЭКО-ЭКОНОМИКА. Это «единая теоретическая основа» и практика для экономики.
Ответ на главный вопрос спустя 250 лет
Двести пятьдесят лет назад промышленная революция – вместе с ограничением общественных благ и ростом могущества национального государства начала разрывать ткань всех человеческих обществ и мира природы, и этот процесс продолжается. и по сей день.
Результатом стали социальные потрясения, насильственное выселение с земель сельского населения, которое было отправлено в города и поселки для работы в наемном рабстве на заводах, ужасные условия труда, эксплуатация детского труда, разрастание грязных трущоб в городах … Это список длинный и известный. Одновременно с этим появились новые доминирующие классы, наделенные ранее неслыханными материальными благами и властью. Объединенная политико-экономическая мощь капитализма, технологий и государства превратилась в безудержного монстра. Хороший вопрос: как это контролировать.
Возникли новые мощные идеи и движения, направленные на борьбу с этими силами. Главным среди них был марксизм. Маркс и его последователи, несмотря на весь их блестящий анализ и революционные идеи, давали неправильные ответы. Во-первых, их альтернативы заключали в себе слишком много пороков системы, против которой они выступали. Они приняли индустриализм и централизацию в сочетании с политико-экономической властью государства. Их основная претензия была в том, кто владел и контролировал эти силы и институты, а не то, по каким принципам они управлялись. Они не ставили под сомнение основную природу самих сил. И также не смогли выявить самый важный фактор – принципы работы природы и экологии.
Другой ответ на этот важный вопрос исходил от Адама Смита, который предположил, что «невидимая рука» сморегулирующейся рыночной системы послужит ее совершенствованию и приведению земли, труда и капитала в функциональное равновесие. К сожалению, он не смог идентифицировать истинную «невидимую руку», как не смогли это сделать с тех пор все классические и неоклассические экономисты. Смит и его последователи основывали успешное функционирование рыночного механизма на неограниченном количестве товаров и услуг при огромном потенциале природных ресурсов. И снова ключевой вопрос – экономика природы и ее ограничения – настоящая «невидимая рука», игнорировалась.
В течение двухсот пятидесяти лет левые, правые и центристские экономисты, а также все те, кто их слушает, руководят горящим миром. Они не смогли ответить на главный животрепещущий вопрос: как регулировать и контролировать силы, созданные взаимосвязью капитализма, индустриализма, технологий и национального государства.
В течение двухсот пятидесяти лет левые, правые и центристские экономисты, а также все те, кто их слушает, руководят горящим миром. Но не могут ответить на главный животрепещущий вопрос: как регулировать и контролировать силы, созданные взаимосвязью капитализма, индустриализации, технологий и национального государства.
В экологической экономике у нас наконец-то есть ответ. Экология регулирует капитализм. И это высший регулятор всех экономических процессов и систем в любом мире, так как экономика лежит в основе политики.
Одна из основных причин неудачи социализма заключается в том, что он не может идентифицировать и распределять реальные затраты. Рыночная экономика и капитализм, функционирующие в настоящее время, лучше справляются с определением цен на валовом денежном уровне, но их время расплаты настало, поскольку они никогда не оценивали и не оплачивали истинные экологические издержки, которые являются реальными издержками.
Утверждая экологические принципы, практики и ценности центральными для рыночной системы, у нас появляется новая экономика Земли: эко-экономика, ключевое условие устойчивости.
Экологическая экономика дает бизнесу и рынку инструменты для внутренней самооценки и саморегулирования. Основываясь на учете реальных затрат, того, что лучше как для социального, так и для экосистемного сообщества, лучше для долгосрочной жизнеспособности любого конкретного предприятия. Уменьшается потребность в государственном и другом внешнем контроле. Рыночная система может работать так, как задумано. Основным инструментом внутренней самооценки и регулирования является экологический аудит.
Интересующие нас экологические дисфункции
Доход от ссудных процентов и все деньги, полученные от спекуляций на фондовых и фьючерсных рынках, являются экологически и термодинамически неоправданными. Это основная причина болезней Земли. Такой вид «дохода» представляет собой требование, чтобы Земля обеспечила все товары и услуги, основанные на реальной энергии и ресурсах за эти иллюзорные деньги, раздутые из воздуха. Такие деньги разоряют планету, подпитывая безудержный рост, которого требуют правительства и корпорации, чтобы создать еще больше иллюзорных денег фиктивного «богатства». Эта игра-пустышка, навязанная с фондовых рынков, парламентов и столиц мира, которые управляют всеми этими деньгами. Спрос становится ненасытным и необузданным, поскольку процентные/спекулятивные деньги все чаще создаются сами собой, ничем не обеспечены, но требуют все больше и больше ресурсов планеты для удовлетворения искусственно созданных потребностей.
При помощи экоаудита в качестве основного инструмента оценки, ЭКО-экономика ограничивает процентные ставки, спекулятивный доход на фондовом и фьючерсном рынках и работает над постепенным устранением всех аспектов экономики бесконечного экономического роста, который является экологически и социально деструктивным.
Деструктивность глобализации и субсидирования
С экологической точки зрения доминирующий экономический порядок наций и транснациональных корпораций по своей сути противоречив и неустойчив, особенно в плане субсидий.
Промышленное производство корпораций и правительств в национальном и транснациональном масштабе характеризуется живучестью и генерирует сверхприбыли за счет массивных государственных субсидий разного рода. Эти организации снимают прибыль или излишки, полученные в основном за счет большого объема субсидируемой деятельности и эксплуатации “условно бесплатных” природных ресурсов и дешевой рабочей силы. Именно неэффективность и деструктивность использования ими таких огромных количеств этих ресурсов – часто для ненужных или даже тривиальных целей – является основным фактором антропогенной энтропии, или «экономического рака», возникающего в результате добычи огромного количества ресурсов, загрязнения и токсичных отходов, а также общая социальная и экологическая деградация.
Что, если провести экологический аудит целых экономических систем, социализма, капитализма и «свободного рынка», глобальной экономики Соединенных Штатов? Результаты будут ошеломляющими, так как они пошатнут самые основы стран и глобальной торговой системы.
Экологическая оценка затрат – экологический аудит – международной экономики покажет, что система полностью неустойчива. Ресурсы нашей хрупкой и ограниченной планеты и ее способность поглощать отходы не могут и дальше поддерживать массовые масштабы производства и транспортировки физических товаров по всей планете на основе ископаемого топлива.
Несмотря на все более отчаянное состояние обществ и экосистем во всем мире, международные цены – как относительные, так и реальные – на рабочую силу и многие ключевые виды основных ресурсов и сырья, необходимых для крупномасштабной промышленной деятельности, продолжают падать или оставаться стабильными. Это происходит перед лицом возрастающих социальных и экологических издержек.
Как такое могло случиться? Причина в том, что экономическая модель доминирующих рыночных стран и транснациональных корпораций ориентирована на снижение мировых цен на рабочую силу, природные ресурсы и основные товары – это главная цель «свободной торговли». Рабочим, независимым фермерам и малому бизнесу во всем мире приходится конкурировать, продавая свой труд и продукцию с потенциалом транснациональных корпораций, использующих почасовые тарифы оплаты труда самых жестоких потогонных заводов в Азии, Африке или Латинской Америке.
Экономические рычаги и преференции, позволяющие национальным и транснациональным корпорациям искажать рыночное ценообразованиев свою пользу, предоставляются государственными субсидиями: разнообразными, массовыми, повсеместными, часто скрытыми. Основными среди этих субсидий являются широкий (часто планетарный) доступ к природным ресурсам, рабочей силе и капиталу по радикально заниженным ценам, которые поддерживаются деньгами налогоплательщиков. Сюда входят дешевая аренда земли, налоговые льготы, скидки на рентные платежи по добыче природных ресурсов, гарантии по кредитам, регуляторный фаворитизм, преференции по контрактам и прямые государственные субсидии на исследования и разработки продуктов и маркетинга. А налогоплательщики и мать-природа невольно берут на себя все корпоративные затраты, поглощая отходы, оплачивая очистку и переработку. И не только. Общественность стран всего мира в конечном итоге обслуживает гигантские долги, накопленные международными корпоративными торговыми и банковскими системами. Например, скандал с ссудно-сберегательными кассами в США в 1980-х годах был тесно связан с международными корпоративными спекуляциями ресурсами, особенно нефтью.
На фоне этих огромных объемов производства и распределения, нетрудно понять, как на этом наживаются корпорации. Как указал Герман Дейли, в этой международной системе выгоды приватизируются, а издержки социализируются. Или, говоря более кратко, суть нынешней макроэкономики такова: «Приватизировать прибыль; социализировать затраты». (Дейли и Кобб, Ради общего блага, 1989, стр. 231).
Если бы большинство крупнейших предприятий и национальных экономик мира оплачивали все подветржденные с экологической точки зрения издержки на добычу сырья, рабочую силу, производственно-транспортные операции, отходы и загрязнение, большинство из них обанкротились бы очень быстро, вместе с правительствами, которые их поддерживают и субсидируют.
Именно такая модель субсидирования прибыли для крупнейших, наиболее мощных и наиболее централизованных экономических субъектов никогда не проходит экологический аудит и больше всех ставит под угрозу будущее людей и других видов на этой планете.
Экологическая экономика ясно показывает, что такие предприятия рано или поздно развалятся. Они подрывают большинство экологических и множество моральных законов, а также превращают в насмешку саму идую рыночной системы «свободного предпринимательства», при этом на словах декларируя приверженность “свободному рынку”. Самый большой вопрос: скольких они утянут за собой, когда обвалятся. Политико-экономическую теорию, сочетающую наименее функциональные аспекты капитализма с аспектами социализма, я называю «социализмом особых интересов» или «корпоративным социализмом».
(продолжение следует)
