Цена сложности

Вот, что я называю настоящей футурологией — основанной на законах природы, здравом смысле и научном подходе. В той или иной форме я отражал части этих тенденций в других статьях, но тут вся концепция неустойчивости нашей цивилизации описана в полноте. Я бы не описал лучше! /Вячеслав Горобец/

Без сомнения, мы живем в сложном мире. Некоторые даже измеряют прогресс с точки зрения того, насколько сложным стало наше общество. Достаточно взглянуть, насколько разнообразными стали роли и функции от аналитиков цепочки поставок полупроводников до менеджеров по устойчивому развитию и климатических экспертов. Согласно прогрессивному нарративу, добавление «возобновляемых источников энергии» в энергетический баланс создаст много новых рабочих мест повсюду и это, несомненно, является благом как для экономики, так и для общества.

В том же ключе, и товары становятся все более продвинутыми, они развиваются и плодятся на все большее число опций, вариантов, окрасок, и, конечно, становятся «умными» — «smart». Более того: управляемые искусственным интеллектом. И взаимосвязанными. Одним словом: лучше, чем когда-либо, если более точно — сложнее. Только подумайте об огромном количестве беспроводных пылесосов и роботов, воздуходувок для листьев и т. д. — тогда как 20 лет назад простой метлы и граблей было достаточно, чтобы поддерживать порядок в вашем доме и саду (и, кстати, до сих пор).

Однако идея о сложности как о мере прогресса начала разваливаться на наших глазах. Локдауны по причине COVIDа с последующей нехваткой продуктов и сбоями в цепочке поставок показали, что существует фундаментальная проблема сложности. То, что двадцать лет назад казалось хорошей идеей, а именно: передать все на аутсорсинг в самое дешевое место, заменить свою рабочую силу дешевой рабочей силой с Востока / Юга (в зависимости от вашего расположения), создать повсюду хрупкие цепочки поставок и добавить микрочип даже самые простые товары сейчас, кажется, имеют неприятные для нас последствия. Считается, это временная проблема, которая скоро будет решена. Заметьте, однако, что ее основы были заложены десятилетия назад.

Повышение сложности всегда было способом решения «проблем» — настолько, что уже стало «нормальным». С другой стороны, такой подход был причиной падения многих империй в прошлом, и современная цивилизация не станет исключением. Антрополог и историк Джозеф Тейнтер описал этот процесс и проиллюстрировал его историей множества империй прошлого в своей фундаментальной книге «Крах сложных обществ».

Согласно его научного труда, сложность можно распознать по:

• многочисленным дифференцированным и специализированным социальным и экономическим ролям
• множеству механизмов, посредством которых эти роли координируются (иерархии)
• опоры на символическую и абстрактную коммуникацию (письмо, законы, бухгалтерский учет и т.д.)
• наличие класса производителей информации и аналитиков, не вовлеченных в производство первичных ресурсов (клерки, юристы, инженеры и т. д.)

Согласно этого определения, глобальное техно-индустриальное общество является самым сложным всех времен. А что в этом плохого?

Такая сложность требует огромных «энергетических» субсидий (что означает потребление ресурсов или других форм богатства).

Мы находимся на пороге серьезного энергетического и ресурсного кризиса, и это не сулит ничего хорошего. Особенно, для нас, живущих на глобальном севере в богатых, сложных обществах… Но тот факт, что хорошо оплачиваемая работа и множественная иерархия возможны только в мире, богатом энергией и ресурсами, все время пытаются скрыть напусканием тумана и псевдонаучной демагогией.

Вот как на самом деле разворачивается процесс:

1. Общество находит надежный и богатый энергетический ресурс (плодородный слой почвы, обеспечивающий стабильно высокие урожаи, или, в нашем случае, ископаемое топливо), и начинает его добывать, не зная, что, поступая таким образом, разрушают сам ресурс. (Если бы мы были действительно мудрым видом, то остановились прямо сейчас, отказавшись от этой идеи. Поскольку этого никогда не случается, мы всегда переходили к шагу 2.)
2. Строятся города с сетью дорог и другой инфраструктурой. В обществе развиваются разные классы (воины, клерки, священнослужители или промышленные рабочие, менеджеры, юристы, инженеры и т. Д.). Для производства еды требуется гораздо меньше людей по сравнению с предыдущими эпохами. Население растет в геометрической прогрессии.
3. Когда обильный источник энергии начинает истощатся, разрабатываются все более сложные и дорогостоящие методы для извлечения большего количества энергии или ведутся войны за получение указанного ресурса у соседей или от природы. Рост замедляется, но еще не прекращается. Слои технологий, иерархии, ролей и т. д. продолжают добавляться к уже существующим слоям, пока никто не понимает, что происходит. Коррупция поднимает свою уродливую голову и бюрократия подавляет систему.
4. Усилия, направленные на извлечение энергии происходят со все меньшей и меньшей рентабельностью при одновременном падении объемов добычи (т. е. с «убывающей отдачей»). Аналогично тому, что мы видели вначале с углем в конце 19 века, затем с ядерной энергетикой (по соображениям безопасности), затем с нефтью (сначала обычной, затем сланцевой и вскоре — с битуминозными песками) . Альтернативные методы (например, «возобновляемые источники энергии») оказываются неустойчивыми и страдают от того же уменьшения отдачи от инвестиций. Технологическая и социальная сложность продолжает расти в геометрической прогрессии, в то время как рост замедляется.
5. Конец расширения: использование указанного энергетического ресурса достигает своего пика (пиковое производство зерновых в античной империи или пиковое производство ископаемого топлива в нашем случае). Добыча ресурсов начинает свой медленный окончательный спад, сложность все еще растет, но, несмотря на все усилия, рост медленно становится отрицательным. Гонка проиграна. По моей оценке, именно здесь мы и находимся сегодня.
6. Сложная инфраструктура, бюрократия, длинные цепочки поставок или большая империя больше не могут поддерживаться при падении энергоресурсов: части / регионы могут отключиться навсегда. Спад набирает обороты и становится очевидным для всех. Некогда могущественная империя распадается на более мелкие, более управляемые части и учится жить с меньшим количеством энергии, избавляясь от большей части своей сложности (воины, возвращающиеся домой, чтобы пахать поля / экономики, становятся более локальными, с все более простыми продуктами и меньшим объемом торговли). Система начинает поддерживаться сама собой и использовать ресурсы, высвободившиеся в результате продолжающегося коллапса (также известного как катаболизм). Население начинает сокращаться.
7. Экономический спад замедляется, но не прекращается до тех пор, пока энергетический ресурс не истощится настолько, что люди откажутся от его добычи. Большая часть знаний, связанных с обществом и самими ресурсами, потеряна. То, что осталось, содержится в монастырях (и т.п.). Социальная и технологическая сложность ушла.

Вот куда мы направляемся. Опять же: это совершенно нормально, это следствие обычного человеческого поведения. С этой точки зрения фактора «возобновляемых источников энергии» в энергетическом балансе — это не более чем последняя попытка справиться со снижением доступности энергии (сначала в Европе, затем в других местах) и предотвратить крах современных обществ во всем мире.

Примечание: перечисленные выше фазы являются этапами непрерывного фазового перехода и могут присутствовать параллельно. Система мечется между ними, медленно продвигаясь по жизненному циклу. Изменение климата является «всего лишь» ускорителем этого процесса, который будет происходить с этим фактором или без него.

Что впереди

Наше представление о крушении цивилизации сформировано сценами из апокалиптических фильмов: разрушенные, покрытые пылью города и злодеи, бегающие вокруг с большими пушками. Но нам никогда не показывали, как мы к этом приходим — и на то есть веская причина: на самом деле этот путь занимает очень много времени и не всегда заканчивается настолько плохо. Коллапс также можно рассматривать как радикальное упрощение, что не обязательно плохо. Процветающая сельская община с демократически избранным мэром так же жизнеспособна, как и пустынный мир Безумного Макса — это полностью в наших руках, если мы возьмем ситуацию под контроль.

Рим был построен не за один день, и не за один день пал. На это потребовались столетия. В современном мире с турбонаддувом на ископаемом топливе и населением почти 8 миллиардов человек это, безусловно, произойдет намного быстрее… Тем не менее, это займет несколько десятилетий, если не столетие. И уже началось, но происходит так медленно, что изнутри выглядит как небольшое замедление роста — спады ту тут, то там. Для коллапса это совершенно нормально: такое будет происходит почти незаметно и очень медленно в течение десятилетий, как старение человеческого тела. Затем переломный момент пройден, и начинается самая безумная поездка на американских горках в истории. Однако не ожидайте одного Большого взрыва, это будет серия событий, которые продлятся многие много лет в будущем… Гигантское крушение поезда в сверхмедленной съемке.

В конце пути вы получаете полную противоположность сложности. Ситуация, характеризующаяся:

• очень мало дифференцированных и специализированных социальных и экономических ролей: большинство людей — мастера на все руки, проводящие большую часть своего времени, добывая себе на пропитание
• сложные вертикальные иерархии заменены горизонтальными структурами: один вождь и множество простолюдинов, без центрального правительства и его многочисленных институтов
• символическое и абстрактное общение сведено к минимуму: простые законы с немедленным наказанием для нарушителей
• отсутствие класса источников данных и аналитиков, которые не участвуют в производстве первичных ресурсов: один клерк на город или округ