Статья не закончена и будет дополняться. Собранная информация дает общую картину и сводный анализ экономических и экологических проблем, лежащих в основе климатического кризиса и поиск путей их решения. Про деньги, свободный рынок, глобализацию, неравенство, продовольствие и окружающую среду. То, о чем по большей части молчат топовые СМИ и соцсети.

2019 год в Украине стал самым теплым за всю историю наблюдений. За погодой в Украине следят с 1881 года – начиная с этого времени, 2019 год стал самым теплым в истории. Например, средняя температура воздуха в Киеве достигла 10,6 градусов, что на 2,9 градуса выше нормы.

Также в декабре этого года в столице температура поднялась до 15,2 градусов, что также стало рекордным показателем. В целом, в 2019 году температурные рекорды были побиты около 30 раз.

Климатическая катастрофа. И ноль реакции мировых лидеров, которые обезумили в своей гордыни и алчности. Никто не собирается спасать эту планету…

Как говорит Грета, мы опоздали лет на 30. Но есть одна эффективная стратегия.

84% украинцев верят в глобальное изменение климата. Противоположного мнения придерживается лишь 9% опрошенных. При этом 60% обеспокоены проблемой климата, а 33% считают, что всё в норме. Соответствующий опрос провела компания Research & Branding Group. Теперь важно сказать украинцам, в чем причина и что делать дальше…

Эксперты авторитетного издания Economist пишут, что в настоящее время неизбежно дальнейшее потепление, что бы ни делал мир в отношении своих выбросов.

Чтобы кастрюля с водой на плите закипела, газ должен гореть какое-то время. Так и средняя температура в мире требует времени, чтобы отреагировать на нагрев, вызванный предыдущими выбросами. Важно учитывать общее количество парниковых газов в атмосфере, а не только скорость, с которой они увеличиваются. Снижение годовых выбросов просто замедляет нагревательный эффект атмосферы. Потепление поверхности не остановится до тех пор, пока уровень парниковых газов не перестанет расти. Если потепление остановится на 1,5 °C, это должно произойти примерно к 2050 году; если его температура должна быть значительно ниже 2 °C, то в лучшем случае еще пару десятилетий.

Если говорить простыми словами, нам придется развернуть “супертанкер” 21-го века: обратить вспять 20-кратное увеличение выбросов в 20-м веке и сделать это в два раза быстрее. Что означает замену и модернизацию всего, что сжигает газ, уголь или нефть, чтобы обогреть дом или привести в движение генератор или колеса автомобилей. Это перестройка всех металлургических заводов; модернизация цементных заводов; переработка или замена пластмасс; модернизация животноводческих ферм на всех континентах и подходов к сельскому хозяйству. И делать все это надо одновременно с “развитием экономики”, достаточного для удовлетворения потребностей растущего населения, которое к 2100 году может удвоиться.

«Модели комплексной оценки», которые сочетают в себе экономическую динамику с учетом проблемы климата, предполагают, что достижение нулевого уровня выбросов к 2050 году означает сокращение вдвое текущих выбросов к 2030 году. Ни одна страна не собирается делать это.

Обязательства на национальном уровне, принятые во время Парижского соглашения, в случае их выполнения, покажут глобальные выбросы в 2030 году, примерно эквивалентные сегодняшним. Даже если после этого выбросы уменьшатся, у нас все шансы достичь 3 °C и выше.

Некоторые страны уже выбрасывают в атмосферу вдвое меньше двуокиси углерода, чем в среднем в мире. Но это те страны, в которых люди отчаянно хотят больше энергии, транспорта и ресурсов, которые ископаемое топливо дало более богатым странам за прошедшее столетие.

Некоторые из этих более богатых стран в настоящее время обязались вернуться к политике сокращения выбросов. Великобритания приняла закон о массовом сокращении выбросов к 2050 году. Но тот факт, что законодательство требует чего-то, не означает, что это произойдет. И даже если произойдет, на глобальном уровне это останется небольшим вкладом.

Это одна из проблем, связанных с попытками остановить потепление с помощью политики выбросов. Если вы сокращаете выбросы, а никто другой этого не делает, вы не уменьшаете климатические риски. Однако, если остальные сокращают выбросы, а вы нет, вы получаете почти те же преимущества, как если бы также работали над сокращением выбросов. Это проблема коллективных действий, которая только усугубляется, когда ставки растут.

Более того, затраты и выгоды радикально неопределенны и распределяются неравномерно.

Так есть ли решение этой сложной проблемы? Решение есть, но оно заключается в полной смене модели экономических отношений, которая привела нас к этому кризису.

“Ссудный процент, глобализация и экономический рост” должны быть заменены на “Локализацию, деньги без процентов и инфляции, уменьшение потребления и рост социальных стандартов“.

Глобализация предстает совсем в другом свете, когда мы углубляемся в детали, абстрагируясь от красивых слов о “свободной торговле” и “росте ВВП”.

Америка – страна с наибольшим государственным долгом в мире, имеет второй по величине уровень выбросов. И первый – в расчете на единицу населения. Если Китай генерирует выбросы за счет производства, то Америка – за счет потребления. И делает она это в ДОЛГ, который сегодня составил 23 триллиона долларов или 104% ВВП США.

Такая ситуация возникла благодаря изобретению американских финансистов, такому как “экспорт инфляции”: выведение излишней денежной массы за пределы страны, навязав свою валюту в качестве базового международного расчетного средства.

Ущербность этого подхода (зависимости от доллара и “иностранных инвестиций”) для экономик и окружающей среды за конкретный исторический период хорошо видно не только на примере  Америки. Она вовлекла в спираль деградации половину остального мира. В долгах не только Америка. В долгах развивающиеся страны, которые приняли правила игры, отказались от независимой монетарной политики, согласившись с зависимостью от чужой валюты. Эти долги перед глобальными игроками они вынуждены оплачивать за счет собственного населения и природных ресурсов, в основном – полезных ископаемых. И эти долги растут по экспоненте, так как если своим внутренние деньги можно дать под нулевой или даже отрицательный процент, то внешняя чужая “твердая” валюта дается под проценты, загоняя должника в вечную долговую яму.

Кто получает выгоды от такого подхода?

Сегодня в США всего две компании контролируют более половины рынка в двенадцати основных отраслях. Четыре контролируют почти 90 процентов всей мировой торговли зерном. Шесть контролируют 90 процентов американских СМИ, а четыре контролируют 80 процентов авиаперевозок.

При этом именно крупнейшие компании, а не население, являются получателями наибольшей государственной помощи от правительства. В 2008 году, после того, как их жадность, безрассудство и мошенническое поведение создали худшую финансовую катастрофу со времен Великой депрессии, когда миллионы американцев потеряли свои рабочие места, дома и сбережения, религиозная приверженность Уолл-стрит свободному капитализму внезапно исчезла!”, – говорит сенатор Сандерс. «Той ночью Уолл-стрит вдруг стала социалистической и потребовала крупнейшей финансовой помощи в истории США – более 1 триллиона долларов у казначейства и еще больше – у Федерального резерва. Но не только Уолл-стрит любит социализм, когда он работает в их пользу. Это норма для всего корпоративного мира”.

Если взглянуть на рост имущественного неравенства в Америке, мы увидим, что граждане не стали жить лучше. Напротив, общества в США и по всему миру скатывается в нищету и деградацию: 80% американцев живут от зарплаты до зарплаты, 60% не могут собрать 1000 долларов на экстренный случай, у половины нет пенсионных сбережений для выхода на пенсию. 42% американцев, заболевших раком, обанкротятся. 34 миллиона американцев потеряли своих родных, потому что не смогли позволить себе медицинские услуги. 23% американцев не в состоянии оплатить прописанное им лечение.

Данные по экономическому неравенству. Доходы богатейшего 1% растут. Средний класс исчезает.

Wealth inequality is growing

Страны Скандинавии и Западной Европы, которые имеют социально-демократический уклад общества и госориентированную экономику преуспели в развитии социальных благ и сглаживании неравенства. Так в немногочисленных социальных государствах (Франция, Германия, Швеция, Финляндия, Япония и др.) растущее неравенство
капитала и труда компенсируется политически, через прогрессивную налоговую
систему, благодаря чему неравенство, согласно статистике, практически не растет.

Однако, по факту неравенство растет почти везде, но разными темпами. Причина этому – глобализация, монополизация капитала в руках немногих и возможность ренты на капитал, путем создания его искусственного дефицита.

Согласно новому исследованию, 1% богатейших людей мира был ответственен за выбросы более чем в два раза превышающие выбросы беднейшей половины мира с 1990 по 2015 год. Выбросы углекислого газа выросли на 60% за 25-летний период, но увеличение выбросов от 1% самых богатых людей было в три раза больше, чем увеличение выбросов от беднейшей половины населения.

Рост экономического неравенства обуславливает углубление экологического кризиса

Это отражено в докладе Римского клуба Come On! Капитализм, близорукость, население и разрушение планеты», приуроченный к своему полувековому юбилею.

98% финансовых операций носят ныне спекулятивный характер. В оффшорных зонах спрятано от 21 до 32 триллионов долларов. «Представители корпораций, избегающих уплаты налогов, постоянно говорят, что не нарушают никаких законов. Часто так и есть — значит нужно изменить законы» — утверждают авторы. Существует переизбыток капитала в фиктивных, но доходных сферах, в то время как направления, от которых зависит будущее планеты, испытывают дефицит средств.

10% самых богатых домохозяйств мира являются причиной 45% общего объёма выбросов. Они первыми должны перейти к устойчивым моделям жизнедеятельности. На 50% беднейших людей в мире приходится только 10% выбросов парниковых газов.

Имеет место глобальный сбой в распределении продовольствия. По самым свежим данным ООН, в мире хронически недоедает почти 1 млрд человек – каждый восьмой житель планеты. А из-за вызванного коронавирусом кризиса их число вырастет еще на 130 млн только за 2020 год. Бизли предупреждает: голодать будут 265 миллионов человек.

Тогда как 2 миллиарда имеют лишний вес. Но вопрос не только в том, как производить достаточно еды для растущего населения, но и как не угробить в процессе планету. Наибольший экологический урон наносит животноводство; это роскошь, непозволительная в «полном мире».

Будущее человечества связывают с городами. Двести лет назад существовал один город-миллионер — Лондон, сейчас таких три сотни, включая двадцать два с населением более десяти миллионов. Переезжая в города люди начинают потреблять в 4 раза больше ресурсов!!!

На национальном уровне на нижние 100 стран приходится лишь около 3,5% глобальных выбросов парниковых газов.

Всего около 100 частных и государственных корпораций, добывающих ископаемое топливо, производят 71% всех выбросов парниковых газов. Т.е. планета уничтожается в интересах небольшой группы акционеров этих предприятий.

Какой смысл в “экономическим росте” и “свободной торговле”, если подавляющая часть населения планеты не имеет от этого никаких выгод?

Благосостояние нижних 90% населения США упало ниже чем до Великой депрессии.

А пока… Почти половина населения мира — более 3 миллиардов человек — живут менее чем на 2,5 доллара в день. Более 1,3 миллиарда человек живут в условиях крайней нищеты — менее 1,25 доллара в день. 1 миллиард детей во всем мире живет в бедности. По данным ЮНИСЕФ, 22 000 детей умирают каждый день из-за бедности.

785 миллионов человек не имеют даже базового доступа к питьевой воде, включая 144 миллиона человек, которые зависят от поверхностных вод. 2 миллиарда человек на планете используют источники питьевой воды, загрязненные фекалиями.

Две корпорации, Fresenius Medical Care и DaVita, контролируют 92% рынка в центрах диализа, с объемом рынка  24,4 млрд. долларов США. Такая концентрация является основной причиной резкого роста расходов на здравоохранение для американцев. Поставщикам медицинских услуг не хватает конкуренции, они могут диктовать цены, и пациенты вынуждены платить. Даже люди со страховкой от работодателей платят более высокие страховые взносы и дополнительные расходы из своего кармана.

Концентрация распространяется на всю американскую экономику, включая такие рынки, как детское питание, где три компании контролируют 80% рынка, три компании контролируют 100% рынка производства стиральных и сушильных машин, где четыре крупнейших авиакомпании компании контролируют 76% рынка.

Монополии и олигополии, управляя большинством секторов экономики, выкачивают богатство у всех остальных. Куриные монополии выжимают фермеров. Слияния медицинских учреждений замораживают зарплаты медсестер. Малые и средние предприятия, рабочие простые и творческие профессии уничтожаются монополистами, которые используют рыночную власть для присвоения плодов чужого труда. Неудивительно, что мы сталкиваемся с экономическим неравенством, которое равносильно Новому золотому веку, когда самые богатые 0,1% американцев обладают таким же богатством, как и нижние 90% американских семей вместе взятые.

Рыночная концентрация приводит к стагнации заработной платы, поскольку снижает конкуренцию за труд. Компании могут платить своим сотрудникам меньше, не заботясь о том, что те уйдут к конкурентам. В одном исследовании было обнаружено снижение заработной платы на 17% при изменении рынка труда в секторах с 25-го процентной концентрацией до 75 процентов контроля над рынком.

Проблема корпоративного влияния на нашу демократию не нова. Но монополии и олигополии подобны корпоративной власти на стероидах. Горстка компаний, обладающих беспрецедентным богатством, означает, что политическая власть, так же как и экономическая, сильно сконцентрирована среди единиц.

/Салли Хаббард – директор по стратегическому правоприменению в Институте открытых рынков и бывший помощник генерального прокурора в антимонопольном бюро New York AG./

Глубокое неравенство крайне отрицательно сказывается и на возможности экономического развития. Следствием низкого уровня жизни часто становятся болезненность и низкий уровень образования, что, бесспорно, снижает экономическую активность соответствующих групп населения, отрицательно влияет на совокупный трудовой потенциал страны и, таким образом, вызывает замедление темпов экономического роста в целом. И наоборот — повышение доходов бедных слоев населения вызывает повышение спроса на товары национального производства, тогда как представители зажиточных слоев чаще ориентируются на импорт или вообще покупают значительную часть одежды, обуви, техники и т.п. за рубежом.

Таким образом, сам рост спроса со стороны бедных слоев больше всего стимулирует развитие национальной экономики, которая, в свою очередь, вызывает рост спроса на рабочую силу. И, наконец, более справедливое распределение доходов является весомым стимулом (и материальным, и психологическим) расширения участия всех слоев населения в экономическом развитии, тогда как усиление неравенства грозит социальным напряжением и сопротивлением со стороны тех, кто потерял надежду на улучшение своей судьбы. Кстати, чаще всего такое активное деструктивное поведение характерно для образованных людей. Так что политика преодоления неравенства способствует развитию экономики в целом.

Неравенство является непосредственным фактором криминализации общества, в частности коррупции, поскольку провоцирует вмешательство в политику и государственное управление лиц с высокими доходами. Немалая концентрация ресурсов и доходов позволяет направлять некоторую их часть на взятки высоким должностным лицам и использовать их возможности в собственных экономических интересах.

Новая политика преодоления неравенства и ставящая “устойчивое развитие” во главу угла, возможна при изменении экономической системы, а именно:

Отказ от глобальных денег, ссудного процента и таких показателей успешности как “экономический рост” и “ВВП”, заменив его ростом социальных стандартов и уровня доступа населения к общественным благам.

ВВП – как ложный показатель успешности

ВВП был подвергнут критике в докладе того же Римского клуба:

Среди продуктов мышления «пустого мира», особое неприятие авторов вызывает ВВП. Этот показатель стал фактором, оказывающим постоянное воздействие на политические решения, но в его структуре заложено стремление к неограниченному росту. Он отражает траты, а не благополучие или субъективное счастье, и не видит блага, существующие вне рынка. Единственное, что измеряет ВВП — скорость, с которой деньги движутся в экономике.

Авторы отмечают парадоксальные случаи: разлив нефти увеличивает ВВП, из-за связанных с ним расходов на ликвидацию аварии, также как болезни, бедствия и несчастные случаи, даже если все они, очевидно, уменьшают благополучие. Выращивание овощей на приусадебном участке не учитывается в ВВП, но их покупка в супермаркете — да.

Римский клуб – авторитетнейшая международная общественная организация созданная итальянским промышленником Аурелио Печчеи и генеральным директором по вопросам науки ОЭСР Александром Кингом 6—7 апреля 1968 года, объединяющая представителей мировой политической, финансовой, культурной и научной элиты.

Безусловный базовый доход. Бесплатное медицинское обслуживание, бесплатное образование, гарантированная пенсия, помощь при рождении и содержании ребенка. Безопасная окружающая среда, жилье и достаточный уровень жизни. Все это не выглядит фантастикой уже сегодня и вполне может быть критерием для оценки роста благосостояния государства – забота о своих гражданах.

Давно подмечено и сказано, что в Китае перестали мерить успех одними лишь цифрами годового прироста ВВП. Таких цифр за 2019-й еще нет, но, похоже, что, несмотря на масштабную экономическую войну с США, пять-шесть процентов роста у КНР будет и в этом году, и в следующем. Однако успех для целой страны — это сегодня нечто более человеческое и конкретное, чем ВВП всего Китая. Это, например, вот что: 10 996 юаней в месяц, или 1568 долларов. Такова средняя зарплата китайца, получившего образование за рубежом и только что вернувшегося работать домой.И тут же приводятся общие цифры: всего с 1978-го по 2018 год за рубежом выучились 4,3 миллиона человек, вернулись домой 3,6 миллиона (84%). Называются и мотивы выезда за рубеж. “Получить хорошее образование” — второй по популярности ответ. На первом месте — “хотелось посмотреть мир, всякую экзотику”.

Где взять на это деньги?

Денег много, просто их утилизируют в один карман, под прикрытием лозунгов ” о свободных рынках и эффективных частных собственниках.Государство должно определиться, в чьих интересах оно работает. Что важнее – либеральные догмы или реальная жизнь простого человека?

Совершенно очевидно уже, что богатой страну делает не объем внешней торговли, скорость экономического роста или размер бюджета. Имеет значение только то, в интересах кого распределяется РЕНТА и ДОБАВЛЕННАЯ СТОИМОСТЬ. Как заработанное богатство отражается на гражданах? Любые “инвестиции”, любая экономическая деятельность и политическая активность должна отвечать на простой вопрос – В ЧЕМ СОСТОИТ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС?

Не каждый бизнес одинаково полезен. Имеет значение то, как бизнес создает добавленную стоимость.

“Давайте продадим всё, пусть бизнес работает и платит налоги!” – основной тезис современных либералов, сторонников разгосударствления и приватизации  Нет, не давайте. То, как утилизируется добавленная стоимость, имеет значение! Правильный бизнес создает добавленную стоимость с нуля за счет инноваций в технологиях и процессах. Такой бизнес имеет право присвоить добавленную стоимость, заплатив с нее налог.

А есть те, кто паразитирует на общественной собственности и присваивает себе не только добавленную стоимость, но и сам ресурс – это грабители. Нефть, газ, лес, янтарь и даже чистый воздух и воду плавно и незаметно переходят в собственность того, кто их добывает, оплачивая смехотворную ренту в бюджет. Это не бизнес – это мародеры.

Также те, кто приватизировал инфраструктуру и заводы, созданные не их трудом, а трудом предыдущих поколений. Это мошенники. И сейчас они не привнесли никаких инноваций в отжатое имущество, и не умеют им эффективно распоряжаться: для его эксплуатации продолжают эксплуатировать общественный ресурс, пользуясь положением естественных монополий. Апофеозом “великих хозяйственников” стали схемы по приватизации прибыли, которую они утилизируют в свои оффшорные хлебала и национализации убытков, которые им покрывает бюджет! Это пираты и аферисты 21-го века.

Учитесь отличать настоящий бизнес от воровства общественного имущества “под прикрытием”.

Отказ от экономического роста неизбежен

Правительства не смогли сделать то, что нужно. Реакция народов мира на климатический кризис была абсолютно неадекватной. Есть международный климатический договор с общей утвержденной всеми целью ограничения потепления до 1,5-2 °С. Но он не обязательный, и большинство стран очень далеки от выполнения заявленных обязательств по выбросам, которые в любом случае слишком малы для достижения цели. Со времени появления договора в 1992 году ежегодные выбросы CO2 фактически увеличились чем 60%, а концентрация в атмосфере достигала рекордного максимума в каждый последующий год. Немногие правительства вообще говорят о других причинах разрушения окружающей среды.

Почему ответ был таким неадекватным?

Причина отсутствия реальных действий заключается в том, что капитализм побуждает общества недальновидно стремиться к постоянному экономическому росту. Экономический рост означает, что экономика постоянно производит больше, чем в предыдущий период. Когда этого не происходит (даже в течение довольно короткого времени), капиталистические экономики впадают в рецессию или депрессию, вызывая чрезвычайные трудности. Полученный в результате этого мандат на рост, несмотря на четкую и достоверную информацию о катастрофических последствиях, позволяет производству подавлять все движущие силы экологического кризиса. Не удивительно, что даже ученые-климатологи (которые обычно стойко избегают политики) все чаще говорят о том, что современный капитализм несовместим с предотвращением климатической катастрофы. На международных переговорах по климату администрация Трампа прямо заявила, что “экономический рост не должен приноситься в жертву окружающей среде“.

Руководители корпораций вынуждены способствовать росту своего бизнеса, потому что богатство, власть и престиж являются решающими мотиваторами, а конкурентное давление угрожает этим целям. От дерегулирования до подавления экологической политики, капиталисты стремятся к созданию благоприятного делового (не экологического) климата. Они всеми способами минимизируют издержки своих компаний, при этом игнорируя затраты для общества и окружающей среды (внешних факторов), если только это не ограничено законом или не вызвано социальным давлением.

Института Пост-роста:
Каждый человек на Земле должен потреблять природные ресурсы, чтобы жить. Если мы хотим выжить и процветать в будущем, мы должны вместе потреблять в естественных границах и производить меньше отходов, чем может поглотить природа. Некоторые из нас потребляют намного больше справедливой доли ресурсов и производят слишком много отходов, в то время как общая численность населения растет. Нам необходимо устранить неравенство и найти способы для поддержания лучшего баланса.

В основе климатического кризиса лежит проблема равноправия и справедливости. Образ жизни богатейших 0,54% в мире (~ 42 млн. человек) генерирует больше выбросов парниковых газов, чем беднейшая половина населения мира (3,8 млрд. человек).
У богатых нет цели дестабилизировать климат и причинять вред бедным и уязвимым, но их образ жизни делает именно это.

Разукрупнение и борьба с монополиями

Сегодня в США всего две компании контролируют более половины рынка в двенадцати основных отраслях. Четыре контролируют почти 90% всей мировой торговли зерном. Шесть контролируют 90% американских СМИ, а четыре контролируют 80 процентов авиаперевозок. /Сенатор США Элизабет Уоррен/.

Согласно исследованиям, малые фермерские хозяйства не только эффективнее агрохолдингов. Они выращивают продукцию лучшего качества, выполняют важную функцию диверсификации рынка продовольствия, повышения самозанятости населения, создания рабочих мест и снижения социальной нагрузки на государство.

«Когда я спрашиваю, где вы хотите создать дополнительные рабочие места. Ведь индустриализация сельского хозяйства, как правило, уменьшает количество рабочих мест. На 100 гектаров земли в крупном аграрном бизнесе создается одно рабочее место. Средний аграрный бизнес от 2 до 4 мест, а малый фермер от 6 до 12 рабочих мест. Передача в одни руки более чем 10 тысяч га ведет к уменьшению рабочих мест», — отметил Олег Пендзин. По его словам, на каждых десять рабочих мест, которые закрываются, в стране создается всего лишь 6 рабочих мест.

Латифундисты наносят ущерб государству

“Агрокорпорации демонстрируют низкие показатели хозяйствования на плодородных украинских землях” – об этом пишет польский журналист в Украине, эксперт по земельным вопросам Transparency International, Михал Козак. В частности он отметил, что в Польше, где почвы значительно беднее и непригодны для выращивания кукурузы, польские фермеры собирают по 12-13 тонн с гектара, при этом польские агрономы отмечают, что это “плохие результаты”. Согласно годовому отчету одного из крупнейших агрохолдингов Украины KERNEL, урожайность кукурузы составляет 9,9 тонны с га. Пшеницы – 5,1 тонны с га.

Тогда как урожайность пшеницы у фермеров Франции 7,45 т/га, Германии 7,33 т/га, у британцев 7,96 т/га, в Ирландии 9,88 т/га. Кернел на украинских черноземах собирает 5,1 т/га.

В пользовании Кернел находится более 530 000 га пашни. При условии, что вся эта земля использовалась бы под пшеницу, урожай составил бы 2703000 тонн. У крестьян Франции, Германии, британцев при урожайности 7,5 т/га (при жестоких ограничениях концентрации земли) с такой же площади соберут примерно 3975000 тонн. Итак, разница 1,272,000 тонн. В денежных средствах этот показатель составляет 6 миллиардов 614 миллионов гривен – это потери, которые только один агрохолдинг Кернел наносит украинской экономике в год. К таким “советников” сегодня прислушивается президент Зеленский и премьер Гончарук.

Очевидно, проблема не в недостатке оборотных средств и специалистов для достижения результата европейского уровня. Кернел преследует только одну цель – сокращение затрат и максимизация прибыли.

Господство агрокорпораций и сверхконцентрации в одних руках огромных площадей земель наносит удар по экономическому потенциалу агросектора и страны в целом.

Зеленский и Гончарук отмечают, что “рынок земли” приведет к увеличению количества рабочих мест. Однако на самом деле, это приводит к обратному эффекту, что подтверждается официальными отчетами агрохолдингов, которые постоянно работают над “повышение производительности труда”. Сегодня этот показатель составляет жалкие 14 работников на 1000 гектар, согласно отчету Кернел перед акционерами:

“Мы уменьшили количество работников до 14 человек на тысячу гектаров на 30 июня 2019 из 16 человек на 30 июня 2018. Как результат, общая численность занятых в сегменте сельского хозяйства, измеренная состоянию на 30 июня 2019 года, уменьшилась на 13% (или более чем на 1 тыс.) До 7405 постоянных сотрудников. Мы понимаем, что существует дальнейший потенциал для повышения производительности труда, который будет оставаться нашей целью в течение следующих нескольких лет “. (Kernel_FY2019_Annual_Report.pdf, стр. 28)

Это обнаружили и в Китае, где менее чем за 30 лет создали одну из самых эффективных моделей сельского хозяйства в мире, поддерживая и обучая малого фермера.

Сельское хозяйство поддерживалось агрономическими консультациями, заимствованными из практики стран Северо-Восточной Азии, обучением сельских жителей («повышение квалификации») и предоставляемыми государством услугами по хранению и маркетингу сельхозпродукции. В отличие от стран Юго-Восточной Азии, частные торговцы и кредиторы в Китае не могли монополизировать получение прибылей от сельхозпроизводства и тем самым подорвать стремление крестьян к его наращиванию.

Сегодня урожаи риса в Китае находятся на уровне государств Северо-Восточной Азии и относятся к числу самых высоких в мире. То же самое можно сказать и о пшенице, чья урожайность более чем на 50% превышает показатели крупномасштабного фермерства США.

Почему борьба с латифундиями важна и с экологической точки зрения?

Cельское хозяйство – одна причин изменений климата. Об этом пишет эколог Алексей Василюк

Почва надежно сохраняет углерод, накопление которого в атмосфере и провоцирует климатические изменения. Однако уничтожение естественной растительности в результате распашки приводит к высвобождению углерода, который годами накапливался определенной естественной экосистемой – лугом, степью, лесами. Иными словами, вместо накапливать углерод, распаханная земля начинает его выделять.

Другой пример – это “самосевные” леса. Такие леса образовались на пастбищах или полях, которые перестали использоваться. Вероятно, что каждый видел такие участки, которые уже давно заросли соснами или березой. Но юридически такие земли лесами не считаются и вырубаются с целью возвращения полей в сельскохозяйственный оборот.

Однако, если действовать наоборот, то сохранение самосейных лесов во время земельной реформы позволит сразу увеличить площадь лесов Украины на сотни тысяч гектар, без затрат на высадку и уход за лесом! И вообще, охранять природу – это выгодно даже экономически!

В США и ЕС давно уже начали считать в составе так называемых “экосистемных услуг”. Это когда чистую воду, чистый воздух, услуги по опылению, и другие услуги природных территорий оценивают в денежном эквиваленте.

Промышленное сельское хозяйство обогащает единицы и ведет весь мир к катастрофе. В течение многих лет климатической целью было оставаться ниже 1,5 градуса по Цельсию – критический рубеж.

Но даже если мы остановим все другие виды выбросов прямо сейчас, одно только сельское хозяйство приведет нас выше этой отметки в 1,5 градуса Цельсия всего за несколько лет. Выбросы глобальной продовольственной системы сами по себе угрожают потеплению выше 1,5 ° C Выбросы парниковых газов глобальной продовольственной системы растут. Если не произойдет значительных изменений в способах производства и доставки продуктов питания, мир не достигнет климатических целей Парижского соглашения , даже если мы немедленно откажемся от использования ископаемого топлива. 

Локализация

Когда я заинтересовался кофе-бизнесом, для меня было откровением, что существует целая индустрия по обслуживанию кофе-бизнеса, начиная от завозки зеленого кофе, специализированных цехов по его правильной обжарке, и заканчивая такими вот продавцами техники и готового зернового продукта. Ну и в конце цепочки — сети торговых точек по продаже ароматного напитка.

Но больше всего шок вызвала фраза одного из продавцов: «На кофе зарабатывают все, кроме тех, кто его выращивает». Ничего не напоминает?

Несмотря на стремление человечества максимально автоматизировать труд, сбор кофе до сих пор осуществляется вручную. Чаще всего профессия сборщика кофе переходит из поколения в поколение. За годы опытные сборщики достигают невероятной сноровки, и за день один такой человек может собрать до 700 кг кофе. Следовательно, такой сборщик зарабатывает от 14$ до 70$ в день. Что для стран, в которых произрастает кофе, выглядит очень неплохо. Ну а при дальнейшей обработке цена на кофе исключительно растет. Так, после сушки и обжарки он дорожает до 10 раз. В среднем производители кофе получают менее 6% от стоимости кофе, который вы купили в магазине.

Мясо

Топ-20 мировых мясных и молочных компаний выбрасывают больше парниковых газов, чем вся Германия –  крупнейший в Европе загрязнитель климата. Но ни одна из этих компаний не имеет реальных планов по сокращению своих выбросов, и только 4 из 35 крупнейших компаний даже просто сообщают о своих выбросах!

Крупные пищевые и аграрные корпорации отчаянно пытаются представить себя как часть решения проблем человечества. Но нет никакой возможности примирить необходимые меры спасения нашей планеты с их непоколебимой приверженностью росту. Мы не сможем справиться с климатическим кризисом, если этим компаниям будет позволено продолжать закупать, перерабатывать и продавать все больше сельскохозяйственной продукциив глобальном масштабе, будь то мясо, молоко, пальмовое масло или соевые бобы. Их массивные цепочки поставок – причина катастрофических выбросов в продовольственной системе, что, по утверждению IPCC (Межправительственная группа экспертов по изменению климата — организация, созданная для оценки риска глобального изменения климата, вызванного техногенными факторами), составляет до 37% глобальных антропогенных выбросов парниковых газов, производимых человечеством.

Если заглянуть за рамки пиар акций Big Food корпораций, мы увидим, что есть множество реальных решений, которые смогли бы накормить население планеты. Все эти альтернативы прекрасно работают, особенно на глобальном Юге США, где мелкие фермеры и локальные продовольственные системы по-прежнему обеспечивают до 80% продуктов, которые потребляются людьми. Промышленная продовольственная система сегодня процветает только благодаря правительственной поддержке и работе корпоративных лоббистов. Государственные субсидии, торговые соглашения, налоговые льготы и правила, удобные для корпораций, предназначены для поддержки крупных компаний, занимающихся производством продуктов питания и агробизнеса, и способствуют растущей криминализации и давления на их противников: экоактивистов, защитников природы и сторонников органического земледелия, сопротивляющихся таким корпорациям на местах. Нам необходимо срочно вывести агробизнес из игры и требовать от правительств перенаправить  поддержку на мелких производителей продуктов питания и местные рынки, что фактически спасло бы нас от разрушения окружающей среды.

Локальная валюта

“Як зламати систему”. Зламати систему з середини, граючи за її правилами – неможливо. Треба виходити за її межі, створювати нову систему, і користуватися нею паралельно.

Зараз система така: “В кого гроші, в того і влада”. Щоб її зламати, треба позбавитися залежності від сучасних грошей.
Ми повинні створювати локальні альтернативні валюти та починати масово користуватися ними в якості засобу обміну. Всі технології для цього є і коштують вони копійки.

Саме цього бояться гравці, які контролюють сучасну фінансову систему – наддержавні установи у вигляді Федрезерву, усілякіх Центробанків, забороняючи все, що може створити небезпеку сучасним грошам, які контролює невелика купка людей.

Борьба с изменением климата – это проблема коллективных действий

Как и коронавирус, изменение климата – это проблема коллективных действий, и мы не справимся с этой задачей. Вирус можно было остановить с помощью чего-то столь же простого, как надевание масок в публичных местах, социальное дистанцирование и постановка мира на паузу на несколько недель. Большая часть мира не смогла с этим справиться.

Хаос нашей политики перед лицом коронавируса показывает, что мы не готовы к скоординированным усилиям, которые потребуются для радикальной реорганизации общества для обеспечения устойчивого образа жизни.

Бюджет Байдена на 2022 год предусматривает выделение 36 миллиардов долларов на борьбу с изменением климата. Звучит здорово, пока вы не добавите контекст. Согласно отчету Morgan Stanley, удержание температуры ниже 2 градусов по Цельсию может стоить до 50 триллионов долларов. Инициативы Байдена по борьбе с изменением климата – это показуха и капля в море, даже не близко к тому, что США ежегодно тратят на полицию и тюрьмы.

Мы создали климатический кризис за одну жизнь

Важно отметить, что почти весь углерод, вызывающий сегодняшние проблемы, был выброшен в атмосферу в течение одной жизни человека. Большая часть CO2 в атмосфере сегодня была выброшена после премьеры «Сайнфельда» , а более 85% – после Второй мировой войны.