В ответ на многочисленные дискуссии о том, что право собственности — «священно», решил написать данную заметку.
В основном тут используются цитаты из книги
Мингазова И.В. Право собственности в международном праве
Международное право не занимается ни сущностью права собственности, ни отношениями собственности в отдельном государстве. Государства, будучи равными в своем суверенитете, самостоятельно регулируют во внутреннем праве вопросы, возникающие по поводу права собственности. Как следствие, международное право признает, что в компетенцию каждого государства входит право регулирования отношений к собственности, установление экономической и социальной системы согласно нуждам государства.
Так, в заявлении президента США Р. Никсона от 19 января 1972 г. говорится, что США вправе рассчитывать, что каждый акт национализации (точнее лишения), затрагивающий частную собственность американцев, будет недискриминационным, что эти меры будут осуществлены в публичных (общественных) интересах, что граждане США получат компенсацию от государства, которое приняло меры по лишению собственности; выплачиваемая компенсация будет быстрой, адекватной и эффективной*(95).
Другой пример: при присоединении к Европейской конвенции в 1978 г. Португалия сделала оговорку в отношении ст. 1 Дополнительного протокола I (относительно собственности). Она касалась права отказываться от компенсации имущества, национализированного у крупных латифундистов.
В трудах, посвященных вопросу международного аспекта национализации, часто приводится в качестве примера один из первых случаев национализации иностранной собственности в Европе: король Сицилии законом от 9 июля 1838 г. установил государственную монополию на разработку и реализацию серы, в то время как все рудники принадлежали английским собственникам*(102). Во Франции с XIV в. существовали некоторые монополии на производство и продажу пудры, спичек, и табака. В конце XIX в. активно обсуждался вопрос о проведении национализации некоторых производств, но конкретные шаги в сторону огосударствления военных отраслей промышленности стали предприниматься только в период первой мировой войны. Далее последовала национализация железных дорог в 1937 г., национализация некоторых крупных предприятий, совершенная под давлением коммунистической партии Франции после второй мировой войны. Так, например, в 1946 г. во Франции были национализированы предприятия по выработке газа и электричества; акционерами этих компаний наряду с французами являлись бельгийские, английские, швейцарские физические и юридические лица. Акт национализации был признан правительствами Англии, Швейцарии и Бельгии, заключившими соглашение с Францией о порядке компенсации за национализированные активы.
В Великобритании — государстве, в котором принцип свободы частной собственности является священным, — первая национализация пассажирского транспорта была проведена только в 30-х гг. (закон от 13.04.1932). Волна национализации захватила Англию во время второй мировой войны по настоянию партии лейбористов. Были национализированы угольные шахты, все средства транспорта, сталелитейная промышленность, электричество, медицинские учреждения. Законы не устанавливали каких-либо различий между английскими и иностранными собственниками, а предусматривали, что собственники национализированного имущества получат эквивалентную компенсацию.
В 1938 г. в Мексике был принят закон об отчуждении собственности некоторых нефтяных компаний, принадлежащих гражданам США. Причем правительство США официально подтвердило правомерный характер действий мексиканского правительства, отметив, что оно признает право суверенного государства отчуждать собственность для государственных целей при условии выплаты компенсации. В самих США — стране частного бизнеса, не удалось найти примеров национализации — в этом государстве пока сохраняется баланс между частной и государственной собственностью.
Итак, что же такое национализация, и чем она отличается от прочих видов перехода права собственности?
Классическая западная доктрина признает право государства на экспроприацию, под которой понимается как национализация в собственном смысле слова, так и реквизиция (конфискация) любой собственности, в том числе и иностранной, при соблюдении требований, чтобы экспроприация осуществлялась, во-первых, в общественных интересах, во-вторых, на законных основаниях, в третьих, без дискриминации и сопровождалась «быстрой, адекватной и эффективной компенсацией». Приведенное составляет «формулу Холла», зафиксированную в обмене нотами между государственным секретарем США К. Холлом и правительством Мексики. Тем не менее важно подчеркнуть, что национализация не носит характера карательной меры, что свойственно реквизиции и конфискации как наказанию отдельных лиц или категорий лиц. Национализация — акт государства, и как таковой он может касаться как иностранных, так и национальных физических и юридических лиц.
Понятие экспроприации может иметь обобщающее значение для национализации, реквизиции, изъятия земельного участка для государственных и муниципальных нужд. Объединяя все вышеназванные понятия, можно установить, что экспроприация — это осуществляемое в публичных интересах правомерное принудительное изъятие имущества, имущественных прав и интересов их частной собственности с целью возникновения права собственности у государства. Экспроприация должна быть правомерной, т.е. совершенной в силу закона, в противном случае, подобное действие государства будет противоречить общему принципу защиты прав человека. Экспроприация носит принудительный характер, вне зависимости от того, согласен ли собственник на отчуждение имущества или нет, поскольку она является односторонним актом государства. В понятии экспроприации важна цель — возникновение права собственности у государства. Именно последним качеством экспроприация отличается от конфискации (цель — наказание), от изъятия у собственника имущества, используемого с нарушением законодательства, как карательная мера.
Кризис собственности
Для теоретиков капитализма никакого «статуса безусловного права» у собственности не было. Возьмём для примера США, страну, которая создавалась отнюдь не на социалистических принципах. В Декларации независимости США перечислены
«certain unalienable Rights, (…) among these are Life, Liberty, and the pursuit of Happiness».
Права собственности среди указанных тут прав нет.
Обратимся теперь к Конституции США. Права перечислены в первых десяти поправках, так называемый Bill of Rights. Первая поправка гарантирует свободу совести, слова, печати, собраний и петиций, обращенных к правительству. Права собственности тут нет. Собственность упоминается только в пятой поправке. Вот её текст на языке оригинала:
No person shall be held to answer for a capital, or otherwise infamous crime, unless on a presentment or indictment of a Grand Jury, except in cases arising in the land or naval forces, or in the Militia, when in actual service in time of War or public danger; nor shall any person be subject for the same offence to be twice put in jeopardy of life or limb; nor shall be compelled in any criminal case to be a witness against himself, nor be deprived of life, liberty, or property, without due process of law; nor shall private property be taken for public use, without just compensation.
Из этого текста видно, что авторы Конституции рассматривали возможность отчуждения частной собственности у владельца: во-первых, по решению суда и во-вторых, для пользы общества (в последнем случае с выплатой справедливой компенсации). Таким образом для них никакого безусловного права собственности не было. Можно сказать, что они рассматривали «право на справедливость», то самое право, которое Бутрин в своей статье противопоставляет собственности. Для отцов-основателей США, наоборот, право на собственность вытекало из права на справедливость.
Этот текст Конституции послужил основанием для отчуждения земельных участков при строительстве дорог, трубопроводов, общественных зданий; с выплатой компенсации, но обязательного для владельца.
Есть люди, которые считают, что право собственности должно быть безусловно. Эти люди называются либертарианцы. Я не намерен вступать сейчас с ними в дискуссию. Я хочу только указать, что Бутрин по сути утверждает, что все, кроме «социалистов и примкнувшим к ним социал-демократов» стоят на либертарианских позициях. Это неверно. Более того, верно обратное: отсутствие у собственности «статуса безусловного права» есть мейнстрим современной западной цивилизации. Эту точку зрения разделяют все, кроме маргиналов вроде либертарианцев.
Строительство и охрана природы, образование и здравоохранение — области жизни современного мегаполиста, где видно с предельной отчётливостью, что интересы бизнеса и людей прямо противоположны, а власть, выборная или диктаторская, неизменно «за» первый. Поэтому комментаторы, отстаивающие интересы «свободы» и «рынка», неизменно считают, что богатые работают лучше, если им платить больше, а бедные — если им платить меньше и живут они хуже.
КРИЗИС СОБСТВЕННОСТИ, всех принципов, на которых она основана и общества, опирающегося на частную собственность, как институт – зрели в США и на Западе в целом очень давно.
Знаменитый американский экономист Лоуренс Котликофф (лауреат Нобелевской премии по экономике за 1972 год) в 1993 году сообщал:
«В США в течение последних 10 лет конфискация собственности выросла от 10 миллионов долларов в 1985 году до 644 миллионов долларов в 1991 году. Эта цифра увеличилась почти вдвое в следующем году, когда правительство конфисковало собственности на сумму свыше 1 миллиарда долларов… Быстро растущий список видов причин, из-за которых ваша собственность может быть конфискована, в настоящее время включает в себя свыше сотни видов придирок: начиная от уклонения от уплаты налогов, отмывания денег — и кончая нарушением законов об охране природы».
Собственность только тогда собственность – когда владение ею безусловно. Именно так я владею штанами: ношу их или не ношу, могу сжечь или порвать на тряпки, испачкать или перекрасить – никто слова не скажет: штаны мои! Если же владение собственностью обставляется условиями – то это уже не собственность, а что-то другое.
Смерть той собственности (безусловной и частной) – на которой стоял старый консервативный капитализм – была, в сущности, неизбежной и неотвратимой.
Ещё в 1991 году узкий специалист-правовед М. Галятин, исследуя правовое регулирование собственности в разных странах, писал[2]: «В Соединенных Штатах Америки до начала XX в. под публичным использованием понималось непосредственное использование земли для целей удовлетворения общественных потребностей и интересов. Верховный Суд США в 1916 г. признал неадекватность данного понимания «публичного использования» для решения современных социальных и экономических общественных проблем и отказался от его узкого толкования.
Практически, как считают американские ученые, это сделало сферу возможного государственного вмешательства еще более неопределенной.
Иначе говоря – собственность, конечно, священна, но вовсе не факт, что вы собственник вашей собственности. Если правящая ФПГ (финансово-промышленная группа) посчитает, что вы в этом вопросе заблуждаетесь – она легко освободит вас от бремени собственности. Жаловаться же и апеллировать будет некуда.
«Институт принудительного прекращения права собственности в пользу государства в гражданском законодательстве в США обозначен, как «общественно-полезные цели».
«В настоящее время в общем праве США до сих пор отсутствует четкое определение права отчуждения. Аморфность правового понятия позволяет судебной системе быть свободной в выборе целесообразного решения конкретного дела и помогает беспрепятственно защищать интересы той или иной общественной группы»[3].
В «спящем виде» механизм конфискации собственности был в США всегда. Он использовался – но менее интенсивно, чем в наши дни. Котликофф на рубеже 1990-91 годов обнаружил и описал РЕЗКИЙ РОСТ КОНФИСКАЦИЙ СОБСТВЕННОСТИ у мелких и средних собственников.
Настоящий пир воров начался в США в наше десятилетие – когда капитализм совсем сбросил с себя все маски и все по инерции сохранявшиеся институты «социальной ответственности». Стали доходить из «черной дыры» США новости – горькие для любителей неприкосновенности частной собственности.
По закону, принятому уже при Обаме, фактически любая собственность в США может быть конфискована в пользу государства в мирное время, если президент сочтет это необходимым для «защиты национальной безопасности»[4].
Например, изъятие излишков зерна в США может быть осуществлено бесплатно. Как, кстати, могут и погнать на принудительные работы или переселить, если «главы агентств» сочтут нужным.
Также распределение изъятого, например, у тех же фермеров, продовольствия будет производиться так, как чиновники сочтут нужным.
Изъять пикап у фермера могут и бесплатно, и за бесценок, а заплатить монополии за заказ — втридорога, по военным расценкам[5].
