Одна из главных проблем, которая возникает у большинства западных наблюдателей, созерцающих нынешний путинский балаган, заключается в том, что они пытаются к вращению лошадок в сферическом вакууме приложить какие-то обычные, «общечеловеческие», мерки. Берется обычный набор – «государство», «патриотизм», «религиозность», «нация» – и натягивается, подобно многострадальной сове, на путинский глобус.
Результат получается феерический, почти всегда русофобский (что, кстати, часто и требуется), но самое главное – бесконечно далекий от реальности. Ибо тот политический режим, который существует ныне в РФ – это явление действительно уникальное. И потому оценивать его деятельность и поведение, пользуясь обычной логикой обычного национального государства и общества, нельзя. По той простой причине, что материал качественно другой.
Яркий пример ошибок, которые случаются, если люди своей кривой линейкой пытаются мерить нынешние российские реалии – это ставший уже расхожим миф о так называемом «российском фундаментализме», который, якобы, зацвел пышным цветом в последние годы. Причем миф этот равно активно тиражируют как противники Путина, так и его сторонники, и в РФ, и в ЕС, и в США.
Между тем, никаким фундаментализмом в РФ не пахло, а в путинские годы – тем более.
Вводная
Что есть обычный фундаментализм? Ответ легко читается в самом слове. Фундаментализм – это когда религиозные ценности, в их изначальном, классическом для той или иной конфессии, версии, становятся основой жизни общества и государства. Они – фундамент. Все, что строится в стране, – в политике, экономике, социальной сфере и так далее – располагается только на этой основе. Все остальное – уничтожается.
Именно поэтому нет и единого, для всех стран и народов, вида фундаментализма. Ибо религии у всех разные, и ценности, в соответствии с которыми строится или переформатируется общество и государство, тоже разные. Соответственно, идеальная модель здесь у каждой религиозной традиции своя. По этой причине, например, идея исламской республики, органичная для шиитского ислама, в рамках суннизма уже выглядит либеральной и модернистской; а православная республика – и вовсе нонсенс. А классическая европейская и американская демократия, с ее идеей верховенства закона и неотъемлемыми правами человека, прямо восходит к протестантскому фундаментализму. (Для людей, воспитанных советской школой, это большой-большой секрет, но для остального человечества этой тайной не является.) В сущности, США в 20-е гг. (особенно южные штаты) вполне могут быть признаны фундаменталистской протестантской страной. А православный фундаментализм – это исторический византийский идеал симфонии властей.
В общем, фундаментализм – это не когда на улицах орут закутанные в платки тетки. И не когда на улицах орут и скачут с ножами и факелами бородатые дядьки. И то, и другое бывает, но не в этом соль. Фундаментализм – это когда государство старается привести жизнь страны в соответствии с определенными религиозными ценностями.
Что пишут в Конституциях
Теперь, вооруженные определением фундаментализма, посмотрим на жизнь РФ и некоторых европейских государств.
В первую очередь, если мы говорим о некоем государственном православном фундаментализме, то он должен был найти отражение в каких-то государственных актах, начиная с Конституции. Но там ничего нет: Россия – светское государство, о Православии – молчок.
Для сравнения, ныне действующая Конституция Греции начинается со слов: «Во имя Святой, Единосущной и Нераздельной Троицы…» В пункте 1 статьи 3 написано: «Господствующей в Греции религией является религия восточно-православной Церкви Христовой». Это, напомню, гейропейский Евросодом, НАТО, Шенген, еврозона, все дела.
Конституция Болгарии более светская, но, однако, о Православии сказано и там: «Традиционной религией в Республике Болгарии является восточно-православное вероисповедание».
Но, быть может, подобные клерикальные ужасы чудом сохранились только на востоке ЕС? Да нет, не только. Вот, например, что можно обнаружить в Конституции Норвегии: «Евангелическо-Лютеранская религия – официальная религия Государства. Жители, исповедующие ее, обязаны воспитывать своих детей подобающим образом». Конституция Дании говорит примерно о том же: «Евангелическая лютеранская церковь является официальной церковью Дании и как таковая пользуется поддержкой государства». А в Финляндии Православная Церковь имеет статус второй государственной (первая – лютеранская), и в таком качестве получает субсидии из казны.
Впрочем, не все, конечно, дают какой-либо конфессии государственный или официальный статус. Ирландская Конституция, например, декларирует отказ в покровительстве той или иной конфессии. Ирландцы – простые ребята, и сказали по простому: «Государство признает, что уважение к публичному поклонению является исполнением долга перед Всемогущим Богом. Должно благоговеть перед Его именем, уважать и почитать религию» (ст. 44 п. 1).
На фоне столь ярко выраженного клерикализма нынешняя российская Конституция выглядит прямо-таки оплотом светскости и безбожия. Но, быть может, дело не в том, какие у кого законы, а в том, как в действительности живет общество и государство?
Тут нас тоже ждет немало любопытного.
Их нравы и наши нравы
Пожалуй, одним из самых надежных показателей того, насколько православным (и вообще христианским) является население той или иной страны, следует считать отношение к абортам. Которые, напомним, и Православие, и католицизм рассматривают как убийство, причем убийство ребенка, причем – некрещеного ребенка.
Польша, известная своей высокой католической религиозностью, почти полностью запретила аборты вскоре после падения коммунистического режима. И хотя на страну активно давит Евросоюз, пока что запрет сохраняется.
В 2011 году в Лихтенштейне проводился референдум на предмет смягчения тамошнего законодательства о возможности «прерывания беременности» (тамошние законы, в этом отношении, одни из самых строгих в Европе). Тогда наследный принц и фактический монарх Лихтенштейна Алоиз объявил, что если новый закон будет принят, то он наложит на него свое вето. Впрочем, вето не потребовалось, референдум провалился.
На последних президентских выборах в Чили кандидат от правых Эвелин Маттеи попыталась включить в свою программу минимальную легализацию абортов (по медицинским показателям, в случае угрозы жизни матери – то есть речь шла о либерализации до польского уровня; сейчас в стране аборты запрещены совершенно). Однако ее одернула собственная партия, настроенная строго католически, и Маттеи пришлось от своей идеи отказаться. Возможно, она именно из-за этого проиграла шарахнутой левачке Мишель Бачелетт, но показательна сама ситуация: для людей этот вопрос был принципиально важен. Настолько, что из-за него менялся результат выборов, а также создавались и рушились политические партии.
А что же мы видим в РФ? Аборты разрешены и входят в список бесплатных медицинских услуг. Количество их, надо признать, медленно сокращается, но и сейчас российские женщины прибегают к ним примерно в десять раз чаще, чем, например, «бездуховные» голландки (по статистике, приходится около 50 абортов на тысячу женщин в РФ против 4-5 в Голландии).
Кстати, весьма примечательна и соответствующая статистика по Украине. В 2012 году лидером по количеству «прерываний беременности» стал город-герой Севастополь (405 на тысячу рождений). Следом за ним: Киевская (403), Донецкая (397) и Луганская область (372). А меньше всего абортмахеры поработали в Ровенской области (95), Закарпатье (139) и на Ивано-Франковщине (154). Думаю, украинскому читателю, который не забыл, где у него запад, а где восток, и так уже все понятно.
За 23 якобы «постсоветских» года в РФ не было ни одной крупной политической партии, которая бы добивалась запрета абортов. Не было ни одной по-настоящему громкой общественной кампании.
Довольно много о «христианской нравственности» российского общества говорит то, что средний возраст начала половой жизни – 14-15 лет (против 16 лет в США и 18 в Голландии), и то, что 80% браков в РФ заканчиваются разводом (против 31% в Голландии), и многое другое в том же духе. А вишенкой на этом торте общественных добродетелей стал недавний развод «православной» президентской четы.
В общем, с фундаментализмом в нравственном отношении в РФ дела как-то не задались…
Церковная жизнь
Фундаменталистское общество, само собой, не может не уделять особого внимания религиозному культу (если мы говорим о православных фундаменталистах – то, соответственно, соборной молитве). Данные статистики и здесь дают вполне объективную картину. Сколько человек было на службе в этом году в Москве на Пасху? Тут цифры разнятся сильно. Полиция говорит: около 300 тыс., Московская епархия РПЦ МП – более 1,5 млн. человек. В первом случае, это значит, что на Пасху – праздников праздник и торжество из торжеств! – пришло 2,47% населения. Во втором – чуть менее 10%.
Для сравнения: в такой, ставшей последнее время весьма секуляризованной, стране как Испания на мессу регулярно ходит 13,2% населения. Не на Рождество и не на Пасху, а на каждую воскресную мессу.
Другой важный показатель религиозности населения в православном государстве – это количество людей, которые держат Великий пост. Ежегодные опросы Левада-Центра показывают, что более или менее по уставу постятся около 3%, и около 20% так или иначе «себя ограничивают». Остальным 80% все это параллельно.
Да и успехи РПЦ МП в деле продвижения в армию и школу, по поводу которых было столько страдальческих воплей граждан атеистов, на самом деле весьма невелики. Несчастный культурологический курс «Основы православной культуры» так и завис в сферическом вакууме, неприкаянный и недоделанный. (Куда уж в этом деле нам до соседней Финляндии, где государство обязуется обеспечить изучение Закона Божиего желающим в любой школе, если там найдется хотя бы три ученика, чьи родители этого потребуют!) Военное духовенство также как-то плохо приживается (опять же, куда там до Польши, где в армии служит несколько тысяч капелланов). Список можно продолжать.
В общем, ни в официальных законодательных актах, ни в общественной жизни мы никаких фундаменталистских признаков не наблюдаем. Наверно, логично спросить: а в чем тогда заключается фундаментализм?
Героическая борьба с гомосятиной
Если мы попытаемся отследить, в чем же заключается «российский фундаментализм», то обнаружим, что главным образом он состоит в законе о запрете пропаганды гомосексуализма, а также болтовне Милонова и приравненных к нему лиц. И, конечно же, в «гомофобских» настроениях российского общества.
Фундаменталисты-протестанты, от Латвии до Техаса, также выступающие против разной гомосятины, на этом основании признают в дорогих россиянах своих единомышленников.
И совершенно напрасно. Ибо, на самом деле, их взгляды на гомосексуализм имеют лишь поверхностное сходство с воззрениями среднеарифметического жителя Эрэфии, за которым скрыты принципиальные различия.
Для техасского баптиста или польского консервативного католика мужеложство и прочие содомские грехи – это грехи смертные, и потому он не может примириться ни с ними, ни с теми, кто требует это признать нормой. Что же касается советских обитателей РФ, то они вполне терпимы к мужеложству, если, например, речь идет об активном гомосексуализме в тюрьме.
– Тот, кто …, тот не пидор, а нормальный мужик! Пидор тот, кого …! – сию предками данную мудрость народную автор этих строк узнал, еще будучи школьником, от одноклассников в одной из средних школ города Читы.
Христианский консерватор борется против узаконения смертного греха. Советский же человек презирает «петухов» и хочет их «чморить». А вот к «авторитетным пацанам», которые имели «петухов», относится абсолютно толерантно. А лесбиянство и вовсе воспринимает как невинную шалость.
Можно ли затолкать все это в рамки традиционных христианских ценностей? Боюсь, что нельзя.
(Все это помимо того, что гомосексуалисты представлены и во власти РФ, вплоть до самых высших сфер, да и среди епископата РПЦ МП, если верить протодиакону Кураеву, их несколько десятков.)
Кому выгодно?
Очевидно, что, за вычетом «пунктика» с «петухами», РФ – страна нехристианская, не только светская, но и вполне безбожная. До такой степени, что на ее фоне иные страны ЕС выглядят цитаделями христианского консерватизма (хотя, понятно, таковыми не являются). Почему же тогда миф о «российском фундаментализме» не только появился, но пользуется популярностью? Все как всегда: он многим выгоден, и многим удобен.
Он выгоден Путину для ведения пропаганды, отчасти внутри России, но главным образом – вне ее. Образ борца за традиционные христианские ценности был позитивно воспринят многими правыми в обоих полушариях. Первым, на моей памяти, на него повелся Дэвид Дюк, а недавно ряды путинских поклонников пополнили Марин Ле Пен и лидер испанских карлистов Дон Сиксто Энрике. И не стоит думать, что всех европейских правых, кто выступает за Путина, Путин купил. Отнюдь нет: многим импонирует его псевдоправославная риторика вкупе с «борьбой с пропагандой гомосексуализма», а российских реалий они просто не знают. И для Кремля такие люди являются достаточно ценным приобретением: какая-никакая, а опора в странах Запада.
Миф о «российском фундаментализме» в свое время был на руку Московской Патриархии: напирая на мнимый «консерватизм» народонаселения, можно было повышать свой рейтинг в глазах властей. Мол, народ у нас православный, а мы – ему глава, и с нами надо считаться! Похоже, на каком-то этапе Кремль на это даже клюнул, но уже года три назад сообразил, что просчитался.
На руку этот миф и разной левой шпане, как в РФ, так и за ее пределами. Появляется страшный и при этом виртуальный враг, с которым очень легко и приятно бороться, прокачивая свой статус, а если повезет – то и финансовые каналы.
Разумеется, сказку про фундаментализм активно крутят русофобы всех мастей. Мол, русские – это не европейский народ, а средневековые дикари, ату их! (Да-да, кое-кого из украинских «деятелей» это тоже касается.)
И, конечно же, этот миф очень удобен для европейских, а равно и американских профессоров, и приходящих брать у них комментарии журналистов. Ибо в России и русских делах они ничего не смыслят, а тут появляется лейбл, который можно наклеить на все, что связано с русскими, и как бы все сразу понятно: «Как говорит современная наука в лице меня, именно это мы и видели ранее в Иране, а теперь в России…»
В общем, бенефициаров и заинтересованных лиц много. Именно поэтому сказка про фундаментализм в РФ еще долго будет кочевать по газетным полосам и сайтам в Инете.
Но тем, кто не хочет, подобно ВВП-ВВХ, утратить связь с реальностью, нужно понимать, что это именно сказка. Может быть, красивая. Может быть, наоборот. Но – сказка. Основываясь на которой, политику лучше не делать.
И даже не пытаться. Иначе результаты, как говорится, могут получиться «не те».
Димитрий Саввин
