Кто пытается выставить Луценко сумасшедшим? Вопрос не так прост, как может показаться на первый взгляд. Да, конечно, машина бело-голубого “черного” пиара всегда охотно использовала эту тему. Объявить оппонента “психом неадекватным” — самое милое дело, работает безотказно. Даже если не поверишь, все равно поневоле начнешь присматриваться, а присмотревшись — заметишь в жертве такого пиара массу странностей. “А не странен кто ж?” — повторим вслед за Чацким. Но, как уфологи любое пятно в небе готовы считать сигналом от пришельцев, а каждую канаву — указателем на древний космодром, так и любую странность мы готовы принять за признак психической болезни, если нам подсказали, что такой-то политик, возможно, шизофреник.
Впрочем, любой пиар был бы неэффективен, если бы не ложился на плодородный, вспаханный ненавистью и удобренный агрессией грунт массового сознания. Если политик размахивает не тем флагом — то он обязательно будет и психом, и гомосексуалистом, и гражданином Израиля, и клептоманом впридачу. Причем без всяких доказательств, просто потому что он нам не нравится.
Итак, два источника и две составные части слухов о сумасшествии Луценко мы определили. Это — пиар оппонентов и сплетни политизированных обывателей. Но есть еще один человек, которому очень выгодно, чтобы Луценко считали сумасшедшим. Это сам Юрий Витальевич.
“Обозреватель” цитировал источник в Генпрокуратуре, который излагал два варианта спасения рядового Луценко — либо в ближайшие месяцы через давление масс, либо, если первый вариант не сработает, через “дурку”:
“Договорено, что соратники с союзниками попытаются с помощью митингов в его поддержку надавить на власть, выпустить его на подписку. На это отводится месяц. Если этого не получится, то в действие вступит план Б. Он попросту начнет симулировать сумасшествие. А все будут говорить: «Видите, до чего режим Януковича довел человека условиями содержания в СИЗО. Как можно его там держать, это же негуманно. При этом адвокаты будут ссылаться на то, что Луценко давал повод говорить о своей неадекватности (понятно, в стрессовых обстоятельствах) еще до своего ареста. Например, будут ссылаться на то, что он писал на обратной стороне повесток на допросы: «Сначала нужно посадить Ющенко, а потом меня».”
Да, пометки Луценко на повестках могут составить презабавную коллекцию. При желании их вполне можно подшить к истории болезни. Но можно и не подшивать — не отправляют же к психиатру избирателей, которые вместо галочки в бюллетене пишут что-то вроде “В сортах дерьма не разбираюсь”. Наоборот, такие избиратели нормальнее многих.
Луценко прекрасно осведомлен об условиях содержания украинских заключенных. А потому провести несколько лет на зоне в его планы не входит. И использовать заключение психиатрической экспертизы о невменяемости для того, чтобы уйти от карающей десницы закона (или что там у нас теперь вместо закона?) — ход очень грамотный, и в литературе описанный неоднократно. Причем не только в специальной юридической, но и в художественной. Как говорил Вильям наш Шекспир в характеристике на гражданина Гамлета, “в его безумии присутствует метода”.
Словно принц Датский, Луценко ведет себя в высшей степени странно. Помимо пометок на повестках, он, как сообщает тот же источник в Генпрокуратуре, “нервничает: карандашом начинает ковыряться то в носу, то в зубах, то ушах, чешет им всевозможные места на своем теле — спину и, простите меня, чуть ли не ж..пу”. Эти вполне простительные в стрессовом состоянии странности вполне можно при необходимости выдать за признаки психического расстройства.
Однако для надежности нужны будут факты и из прошлой, министерской жизни Юрия Витальевича — ведь именно за деяния того периода его пытаются сегодня привлечь к ответственности. Впрочем, и “в той жизни” странностей хватает. Чего стоит, к примеру, перестройка, которую затеял министр Луценко на третьем этаже здания МВД по адресу ул. Богомольца, 10, где располагался его кабинет. Раньше там был обычный коридор и обычные двери в коридоре, как и полагается в любом чиновничьем логове. Ни одного министра до Луценко этот факт не смущал. В дни второго министерского пришествия Юрия Витальевича коридор был с двух сторон перегорожен бронированными дверями, которые способны выдержать штурм спецназа. Министерству этот импровизированный бункер обошелся в 43 тыс. грн с копейками.
Чего опасался Луценко? Штурма со стороны СБУ? Донецких бандитов? Или своих подчиненных? И какова природа этого страха? Был ли это обычный, разве что слегка гипертрофированный страх чиновника перед всем, что может угрожать его спокойствию и положению? Или это был элемент игры в “войнушки”? Или же все-таки паранойя, какая-то иррациональная боязнь покушения? Думается, трактовка будет зависеть от того, какой именно план освобождения из застенков удастся реализовать Юрию Луценко и его соратникам.
Если к плану “Б” прибегать не придется, и триумфальное освобождение Луценко — дело нескольких ближайших месяцев, то Юрий Витальевич выйдет на волю героем, победившим прогнивший режим — прогнивший настолько, что даже посадить человека он оказался неспособен.
Если же Луценко будет светить не несколько месяцев, а несколько лет за решеткой — то для подтвреждения “безумной” версии сгодится все. И карандаш в носу, и резолюции на повестках, и непреодолимая любовь к бронированным дверям. Правда, быть одним из лидеров оппозиции со справкой о невменяемости получится вряд ли. Но это уже вопрос его личного выбора, кем лучше слыть — психом на воле или сильно умным на зоне.
