Начнем со школы. Вот приходит в класс новичок. И редко бывает такое, чтобы класс относился к нему положительно. Все друг друга знают, а ты – чужой. С тобой не играют, ты постоянно не в теме. И даже если ребята хорошие, всегда надо время, чтобы влиться в коллектив. Даже если дети одной национальности.
Когда дети подрастают, они идут в армию. Армия – она как кастрюля-скороварка. Всё то же и всё те же, но под давлением, а потому социальные процессы идут быстрее и заметнее. Если в обычной среде у тебя не возникает необходимости биться с кем-то за чистую простыню или краюху хлеба, то там, в подростково-мужском сообществе, непрерывно приходится решать вопросы внутренней иерархии и самоутверждения.
Бойцы стремительно делятся на старослужащих и молодых, то есть на «дедушек» и «духов». «Дедушки» не делают ничего, молодые трудятся – в этом смысл дедовщины. Регулярно кого-нибудь бьют, но обычно вяло, без огонька. При этом русские не особо делят молодых на земляков и не-земляков. Например, когда я был «дедушкой», и если попадался кто-то из Ленинграда, я какие-то поблажки, конечно, ему делал, но работал он вместе со всеми. И случись чего, по голове он получал на общих основаниях.
А вот у жителей национальных окраин дело обстоит несколько иначе. Во-первых, они немедленно сбиваются в кружок по национальному признаку. Во-вторых, они сразу говорят: вот этого молодого трогать нельзя, он наш земляк. При этом ваших, русских, мы будем бить и заставлять работать вместо нас. А вы наших – нет, и работать наши не будут. Таким образом граждан других национальностей отстраняют от жизни коллектива и наглядно демонстрируют, кто тут главный. Дедовщина меняет окрас и превращается в национализм. Казарменный опыт говорит – подобных вещей допускать нельзя. Надо сразу бить, и на почве этого постоянно возникают серьёзные массовые драки. Побеждает, как обычно, сильнейший: кто дома занимался спортом и умеет постоять за себя.
Как же так получается, что одни держатся друг за друга, а другие – нет? Все зависит от уровня культуры и от степени развития нации. Если граждане проживают в мегаполисах, где родо-племенные отношения развалились как минимум двести лет назад, они резко отличаются от тех, кто проживает в горах при родо-племенном строе. Это не хорошо и не плохо, просто одни вот такие, а другие – вот такие. Изменить это в три секунды невозможно.
Русские часто даже не знают о существовании некоторых родственников. Не говоря уже о предках. А у людей с юга даже пятиюродные – ближайшая родня, с которой надо непрерывно тусоваться, общаться, поддерживать отношения. Это у городских мозг по большей части занят достоевскими и пелевиными, «Аватарами» и отдыхом в Турции, а у людей из южных деревень – днем рождением дяди Махмудом и рождением племянника Рамзана, кто на ком женат, кто куда поехал, у какого троюродного племянника обрезание или свадьба. Это огромный кусок жизни, для нас уже совсем чуждый. А они общаются очень плотно, прекрасно друг друга знают, помогают друг другу и друг за друга заступаются.
Возможно ли у нас такое? Возможно, но только на уровне отдельной семьи. Потому что у нас на дворе двадцать первый век, а у них все еще пятнадцатый. Соответственно, люди получаются несколько разные – и это не считая другого языка и другой религии. Вот ты рассказываешь участнику кровной мести про уголовный кодекс: мол, накажут тебя за это, посадят… А он смотрит на тебя стеклянными глазами: «А как же честь?! Я должен был его зарезать по понятиям!» И зарезал. И сел. Но все равно он будет считать себя правым, будет смеяться над тобой. Потому что он поступил по чести, как подобает мужчине. А ты – овца, и говорить с тобой не о чем. Что тут можно друг другу рассказать или объяснить? Разные миры.
Когда я служил, был полный интернационал. На фотографии стоит пятнадцать человек – и все разных национальностей. Немец, еврей, грузин, русский, цыган, молдаванин, украинец, таджик, эстонец… Полный набор. В таком компоте жить проще – национальным группировкам сложиться не так-то просто. Любые проявления национализма пресекались мгновенно и жестоко. Например, нельзя было говорить на национальных языках. Литовцу не нравится, когда при нём говорят по-эстонски. Таджику не нравится, когда при нём говорят по-грузински. Говорить надо по-русски, это всем понятно и никого не бесит. Некоторые, понятно, начинали рассказывать «Я по-русски не понимаю…» Такому на ночь выдавалась общая тетрадь, и к утру он её исписывал русскими словами, которые, понятно, учил наизусть. Большинство выучивало разговорный русский максимум за неделю, так память и способности обострялись.
Но битвы, тем не менее, случались. Один соотечественник с юга – прекрасный человек. Два – отличные парни. Но как только ребят собиралось трое, сразу начинались проблемы. Тут же наезды на равных, поиски слабых, которые будут на них работать, попытки воспитать себе рабов и прочая сугубая азиатчина… И все это очень сильно отличалось от того, чем занимались славяне. Славяне набьют морду, отправят работать – и забудут, а им непременно надо унижать и издеваться.
Ну а сейчас на это все еще наслоилась религия. Партия и правительство старательно погружают нас в религиозное мракобесие, лихорадочно подыскивая систему для промывки мозгов. Получается плохо. И вот беда: православие – религия совершенно не агрессивная. А что представляет из себя ислам послеперестроечного разлива, построенный на ваххабитские деньги с помощью Саудовской Аравии – можно видеть в телевизоре, там чуть ли не каждый день про теракты.
А что в обычной жизни? Все то же, только мы имеем дело с национальными диаспорами. И тут ты уже кулаками не помашешь, и говорить по-русски никого не заставишь. Возникли трения? Можешь подать заявление в милицию. Над тобой ото всей души посмеются, в том числе и в милиции. Ведь там сидят твои продажные земляки, которые деньги берут у всех. И за эти деньги тебя самого так закатают, что мало не покажется. А ты? У тебя есть родственники в милиции? Кто тебя там поддержит? Ты хотя бы взятку дать можешь? Нет, у нас все мечтают про демократию и законность.
Обратите внимание, любые разбирательства в СМИ, как только дело касается очередного национального конфликта, тут же принимают интересный оборот. СМИ немедленно заявляют, что все это дело рук скинхедов, которых уже ловят и скоро поймают и накажут по справедливости. А после того, как скинхедов в очередной раз найти не удается, сообщают: да это просто бытовой конфликт. Нет никаких национальных проблем. Просто так получилось, что с одной стороны русский, а с другой нерусский. Какой тут национальный конфликт может быть?
Богатые США пускают к себе только тех, кто нужен США: высокообразованных специалистов. А кто едет в нищую Россию? Известно, что с национальных окраин к нам не едут литераторы, поэты, режиссеры и доктора наук – их там просто нет. Едут темные, безграмотные чернорабочие, готовые заниматься чем попало. Могут копать канавы, могут таскать кирпичи. А могут продавать наркотики и заниматься бандитизмом. Тех, кто роет канавы — значительно больше, но в бандитизм они переходят с неописуемой легкостью.
И вот приехали темные селяне, привезли своих детей. Завозят их, что характерно, русские – такие рабочие выгодны. Эта выгода ведет к образованию гигантских диаспор, накрепко закрытых для посторонних. Но эти люди выращены на ненависти к России и ко всему русскому – спасибо Михаилу Горбачеву и академику Сахарову. И детей они воспитывают точно так же. А что эти дети потом вытворяют в школах с русскими детьми? А школа, она гораздо круче, чем армия.
Вот, к примеру, таджикская национальная школа, там преподают на таджикском и берут в нее только таджиков. А тут еврейская школа, и в нее берут только евреев. А вот тут у нас русская школа. Давай объявим, что в русскую школу берут только русских? Представь, что за взрыв бочки с говном произойдет: «Это что, вы сюда евреев не берете?!»
Ты, конечно, можешь ради интереса отдать своего ребенка в таджикскую школу. Но его там так бить будут, что он через неделю сбежит. Сперва из школы от побоев, а потом из дома от таких добрых родителей.
Не всех русских устраивает, когда им во дворах говорят «Нэ хады суда, эта тыпэр наш двор». Не всех устраивает, что в их детей швыряют камнями. Но сделать с этим в настоящее время ничего нельзя. И ничем хорошим это не закончится. Сейчас идут смутные бурления, но достаточно скоро в среде молодежи, футбольных болельщиков, то есть в наиболее организованных сообществах, это все начнет выливаться в активные выступления.
Вот известные события в Кондопоге в 2006 году, когда бандиты и убили двух человек. Этническая преступная группировка приехала и убила двух невинных людей! Власть, понятно, молчит, милиции до этого дела нет. Город встал на уши, озверевший народ принялся громить заведения кавказцев… А самое главное – про это и говорить нельзя, чтобы никого не обидеть. Людей – убили бандиты, но давайте мы не будем об этом говорить, дело-то житейское… Это вместо того, чтобы закатать срока по полной программе – за разжигание национальной ненависти, за разжигание религиозной ненависти и за все остальное тоже. Но это властям не интересно.
А что остается гражданам? Да ровно то же: сбиваться в банды по национальному признаку и защищать себя и своих близких. Этнические ОПГ – они уже тут, милиция куплена, властям плевать. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Граждан просто толкают к объединению по национальному признаку. Потому что с точки зрения простолюдина все выглядит так: им можно – все, а нам нельзя ничего. Но попробуй раскрой рот – тебя тут же объявят русским скинхедом и заклеймят как националиста.
Советский Союз порвали по национальному признаку. На подходе второй этап: точно так же порвут по национальному признаку Россию. И нам еще очень сильно повезло, что мы живем в большом городе. По крайней мере, здесь не будут носиться на танках, стрелять и вешать на фонарях Невского проспекта. А в других местах, в городках поменьше, все будет по полной программе, ибо все к тому идет.
Меры противодействия – сугубо примитивные. Вот, как в Сингапуре. В тамошнем многонациональном государстве, грубо говоря, 80 процентов китайцы, пятнадцать процентов малайцы, восемь процентов индусов и все остальные. И вот стоит дом на сто квартир. Вот в таком процентном соотношении в нем и будут жить. Двум малайцам на одной лестничной площадке жить запрещено законом. Вот ты будешь жить на девятом этаже, а ты на первом, чтобы вы не сбивались в диаспоры, а были равномерно расселены среди китайцев. И любые попытки индусов сбиться в кучу подавляются на законодательном уровне. Не нравится – до свидания. Нравится – добро пожаловать в замечательный город Сингапур.
Давайте спросим тех русских, которые в начале девяностых убежали из Чечни, им нравится национальная самостоятельность Чечни? А тех, которых вырезали, не успевших убежать, может быть, их тоже спросим? Давайте спросим тех, кто сидел на цепи в рабстве, кого насиловали и заставляли работать. Давайте спросим: нравится им сегодняшняя национальная политика России?
Нет в обществе культуры – не нужна этому обществу свобода. Ибо свобода для беспредельщиков – всегда горе для окружающих. И речь не про национальные меньшинства, а про всех, в том числе – и про русских. Людям, у которых нет ни культуры, ни правил приличного общественного поведения, нельзя позволять вести себя так, как они хотят. Русские они при этом, нерусские – роли не играет. При малейшем нарушении закона любого нужно тут же хватать и бить харей о стол. Ну а для этого нужна серьезная государственная власть и органы охраны правопорядка.
Увы, ни того, ни другого у нас пока что не видно.
Полная версия (с видео): https://vkontakte.ru/app1850211#/article/2501676/
